постанываю.
Наши тела соприкасаются, и мои ягодицы обдает огнем. Боль опять сливается с наслаждением. Заледеневшее тело вспыхивает пламенем. Я теряюсь в мрачных лабиринтах своего подсознания.
Я не сопротивляюсь. Бесполезно противиться тому, что уже происходит. Проиграна битва, но не война. И пусть мои губы искусаны до крови, я не сдаюсь.
– За что? – тихо бормочу я. – За что ты так сильно ненавидишь меня?
– Не льсти себе, ты не вызываешь настолько сильных эмоций.
Странно.
Гигантский поршень внутри меня говорит об обратном. Не ведает отдыха, пронзает, нанизывает, вдалбливается в лоно в яростном ритме.
– Ты всего лишь моя подстилка.
Он шлепает меня по заду, и боль как кипяток обдает плоть, растекается вверх и вниз, струится по ногам и устремляется ввысь, к пояснице.
– А ты подонок, – цежу сквозь плотно стиснутые зубы.
– Мы отлично смотримся вместе, – заключает довольным тоном, мнет мою грудь так грубо, что хочется орать.
Его огромный член становится еще тверже и горячее, вбивается вглубь, вырывает из моего горла жалкие всхлипы. Ощущение, будто достает до самого сердца. Каждое его движение сотрясает тело.
– Скажи, сколько мужиков пускали слюни на твою очаровательную попку? – шепчет Чертков.
От его вопроса и жутко, и жарко.
Я бы хотела, чтобы возбуждение схлынуло, но огонь опаляет ребра и охватывает низ живота.
– Ты же не…
– Я буду нежен. Веришь?
Мне не хватает воздуха.
Закашливаюсь.
Он отстраняется и у меня подкашиваются ноги. Я безвольно соскальзываю на пол. Внутри все ноет от неудовлетворенности. Я сжимаюсь, сворачиваюсь в клубочек.
– Не надо.
– Чем раньше начнем, тем быстрее получим удовольствие. Ну уж я точно получу.
– Пожалуйста. Нет.
Я слышу, как он отходит в сторону, открывает холодильник, закрывает. Я жадно ловлю каждый звук.
– Ужин остынет, – не узнаю свой голос.
Слабый, дрожащий.
– Почему ты не отложишь это на другой раз? Я же никуда не денусь.
– А зачем ждать?
Чертков опять подходит ко мне и опускается на колени.
– Не нужно.
Пытаюсь отползти, но он возвращает меня обратно.
– Трусиха.
– Прошу, хватит.
– А была такая смелая и гордая. Куда подевалась Катерина Олеговна?
– Ты… ты не… ты слишком большой.
– Ничего, войдет как по маслу.
Чертков начинает смазывать меня чем-то прохладным. Сначала просто обводит, а после проникает вглубь пальцем.
– Нет… нет.
Я не хочу плакать, но слезы сами наворачиваются на глаза. Кажется, меня уже раздирают на части.
– Успокойся, принцесса.
Он продолжает методично обрабатывать и разминать мой анус. Так словно это обычное,