Жека хотел ещё что-то сказать, но передумал. Набрал номер и, поздоровавшись, начал объяснять анонимному сотруднику, почему ему совершенно необходимо лично встретиться с редактором, чтобы передать рукопись и познакомиться. Но снявший трубку редактор в ответ на просьбу пройти в издательство заявил, что у них это не принято, как, впрочем, и знакомиться.
– Вот как, – Евгений Борисович не смог скрыть огорчения. Хотел добавить, что не ожидал встретить в известном издательстве такой формальный подход к творческим личностям, но одумался. Решено же было – не суетиться. Скорее всего, его соединили с простым техническим работником, стоит ли с ним объясняться? – Что ж, тогда я оставлю рукопись на входе. Не подскажите, кому адресовать?
– Рукописи не принимаем. Нам их хранить негде, – бесстрастно проинформировал автора невидимый собеседник. – Пришлите вашу рукопись по электронной почте. Через три месяца мы вам обязательно ответим.
Жеке показалось, что слово «обязательно» было произнесено подчёркнуто энергично, и это его немного успокоило. Значит, рукописи в издательствах уже не принимают… Ничего удивительного в том, что ему это было неизвестно: он человек творческий, организационные вопросы ему решать не полагается. Недаром у каждого писателя на Западе есть свой литературный агент, который всем этим и занимается. Впоследствии об этом стоит подумать. А пока… Пока он напишет предисловие к роману! Подробное, как лирическая исповедь, повествование о сегодняшнем дне, о поездке в издательство – ведь для литературоведов, изучающих творчество писателя, для его биографов такие моменты имеют исключительное значение.
Домой вернулся успокоенный, на расспросы Елены Петровны отвечал коротко, но поел с аппетитом и даже выпил кофе. Раньше обычного. Полюбовавшись на аккуратно подшитый и сброшюрованный роман, положил его в стол. Вздохнул и включил компьютер. Ещё раз взглянул на число, встал и сделал пометку в настенном календаре. Время ожидания пошло.
Как прошли-протянулись эти месяцы (сначала три, потом и четвертый, который вообще показался вечностью) читателю объяснять, наверное, не стоит. Кто из нас не дожидался судьбоносного телефонного звонка, письма, или сообщения? Ходишь как неприкаянный, из рук всё валится, нервы на пределе, терзаешь себя и близких, и несть числа нелицеприятным высказываниям, адресным или общего порядка, от которых невозможно удержаться. Словно сидишь под стеклянным колпаком как торсионные часы без пружины, и чудится, что бесшумен ход, что плавно кружится маятник, а на самом деле ни время не идёт, ни ты не двигаешься. Вечность проходит, не обращая на тебя внимания, а ты всё ждёшь, ждёшь…
По прошествии установленного срока Евгений Борисович отослал два письма в издательство – ответа не было. Прождав ещё неделю, Жека не выдержал и снова отправился в старинный особняк.
На входе его ожидали перемены. Перед идущей вверх широкой лестницей был установлен металлический турникет, ощетинившийся толстыми блестящими