не умела петь, она молча улыбалась. Николай подпевал и вспоминал свой дом, там уже тоже сидели, праздновали и тоже пели. Батя с мамой любили и умели петь. Стекла дрожали в доме, когда они затягивали «Черный ворон, что ты вьешься». У бати был редкой красоты голос: звонкий, чистый, богатый. А у мамы – хорошие грудные ноты, очень душевные, хотелось слушать и слушать. Коля пел редко. В школе он увлекся трубой. Учитель музыки сделал из него фаната – трубача на всю жизнь. И в институте играл в ансамбле, и в Армии потом играл в военном оркестре. Он был самоучкой, но талантливым и трудолюбивым. Слушая гостей, он подумал, что надо обязательно найти коллектив, где есть трубачи. Невыносимо захотелось снова играть. Может, его вспомнят по армейскому оркестру и возьмут. Как много всего хочется, а времени на все не хватает.
Гости и хозяева оделись и отправились на площадь к Дому Культуры погулять вокруг елки и хоть раз прокатиться с горки и вернуться пить чай. Клара отказалась идти.
– А ты пойди с ними, – сказала она Коле. – И Лене будет там повеселее с тобой, и родителям приятно.
– Что же они скажут, если я оставлю тебя одну?
– А я не одна. Теперь я всегда не одна, – нараспев проговорила она. Внутренний голос говорил: «Как хочется, чтоб он сам отказался и остался дома!.. Оставь его дома, оставь его рядом с собой! Ты опять его сама отдаляешь! Вспомни первый год вашей жизни, вы всегда и везде старались быть вместе. Ведь ближе него никого в мире не было!..» Но она снова поступила вопреки разумным доводам внутреннего «Я», словно назло себе. Что- то рассыпалось у нее на глазах, а она наблюдала за стремительным разрушением как бы со стороны, не участвуя в нем, не поднимая то, что падает, и не сохраняя отношений.
Уже под утро, перемывая вместе с дочерью посуду на кухне, Полина Ивановна продолжила начатый вечером разговор.
– Мне кажется, Клара, ты полюбила, создала семью, родила дочь, а сейчас смотришь на это все и сама не знаешь, что с этим делать. Ему скоро будет с тобой не интересно. Ты отказываешься от всего: от предложений пойти прогуляться, сходить на концерт, пойти учиться. Так нельзя, Кларонька. Стоять на месте – это идти назад. Нельзя идти никуда. Ты же знаешь, что учеба для него важна. Ты бы сразу очень выросла в его глазах, если б пошла в техникум.
– У меня ребенок, мама!
– Так ведь мы с отцом всегда рядом! Пока живем вместе.
– Если уйдет, значит, уйдет, – рассеянно и как-то утвердительно сказала Клара.
– Да Господь с тобой! – Полина Ивановна села на табуретку, обреченно по старушечьи сложив ладони, сраженная пассивностью дочери, нежеланием бороться за любимого мужчину, за свою семью.
– Кире нужен отец! – воскликнула она.
–Тише, мама, не кричи. Кира спит. Он и останется ее отцом.
– Вы же так любили друг друга! Что случилось?? Знаешь, что я скажу тебе, милая моя! Ты просто не тянешь семейную жизнь! Потому что семья и любовь – это работа. А ты трудиться не хочешь. Ты получила, что хотела, и успокоилась. Думаешь, это дано тебе