Когда этот причудливый народец вышел из мрака, Дроссельмейер помог, научил его основам, показал возможности и пути, которых раньше попросту было невозможно заметить… он помог вспомнить. Впрочем, как оказалось впоследствии, были знания полезные, а были и лживые. Так, выжившие из ума старики рассказывали и о более ранних встречах с такими же существами, как Дроссельмейер, но Старший в них практически не верил. Дряхлые особи пожирали экскременты, а под конец жизни принимались глодать и собственные засыхающие конечности, – что с них было взять…
Подумав о весьма нелицеприятном жизненном исходе, Старший нервно поводил усами. Пустые оболочки без мысли и цели. Конец всегда неприятен.
Как бы то ни было, Дроссельмейер подарил основу. А уж чертежи и схемы были найдены позже. Назначение многих осталось за гранью понимания, но некоторые удалось воссоздать. И оно того стоило. Всего за несколько лет народец воссоздал основные моменты из Второй книги, перенял обычаи, уклады мягкотелых, научился изготовлять одежду и орудия. Поначалу было сложно и непривычно, но воля книг неоспорима. Народец этот этап прошёл.
Так, прочь отступления! Наконец, минуты необходимых приготовлений остались позади, и Старший принялся рассказывать Историю.
Он поведал кучкующимся подле книги детёнышам о девочке и её сгоревшем отражении, рассказал о давнем торжестве, на который всё той же девочке подарили великолепный нарисованный замок и отворяющий его ключ, упомянул и первую встречу девочки с родным мертвецом, а затем постигшую её болезнь. Как подозревал сам Старший, в ту злополучную ночь тварь каким-то образом сумела изменить предначертанное, повернуть ход Истории в другое русло. Дроссельмейер не мог ошибаться столь сильно. Всё из-за твари. В Истории она была жива, а в настоящей жизни мертва ещё до первых строк. Как бы то ни было, Старший поборол давнюю неприязнь к мертвецу и продолжил повествование.
После рассказа детки притихли, и теперь испуганно таращились в никуда. Красочное описание противостояния между девочкой и Королём с его отвратительными подопечными осталось позади. В той самой первой битве девочке помог Щелкунчик, и, как положено кукле, он был уродлив и сух. Но лишь снаружи. Долгое время Щелкунчик помогал девочке, искал с ней лекарство от болезни, шёл в бой без страха и сомнений.
Старший замолк, задумчиво пошевелил усами и будто бы припомнил мягкое лицо девочки. Давным-давно мертвец изменил её, заразил скверной и поселил в детской груди совсем недетскую тоску. Старший чудилось, что он знает это чувство, что он помнит, как возвращался домой в полном одиночестве сквозь снега и метели. Тогда он мог бы почувствовать.
По жёсткому телу прошла быстрая непокорная дрожь, но Старший поспешил себя одёрнуть и продолжил читать. В этой главе речь шла о его далёком предке.
«Наступила ночь», – потрескивал Старший в такт дрожанию люминесцентной лампы. – «Придворный звездочёт поглядел на звёзды с помощью Дроссельмейера, великого искусника и в этом деле, составил гороскоп принцессы Пирлипат.