травой, но пропала едкая нота, от которой хотелось воротить нос. Да и моя лиса больше не выказывала страха, разве что настороженность. За прошедшую ночь между нами многое поменялось. Спохватившись, я сказала в угрюмую спину:
– Э-э, спасибо. Правда, спасибо, что помог вчера. Я бы пропала, если бы не ты.
Койот сделал вид, что не услышал, но уши его дрогнули.
Мы прошли до конца дома и завернули на пустынную площадку для детей. Ночная тишина и тени преобразили её, делая похожей на музей потерянного детства. Забытые игрушки в песочнице. Покосившиеся, облупленные лошадки на ржавых пружинах. Одинокие качели, тревожно колыхающиеся под весом невидимых малышей.
Койот вбежал по железной горке и уселся сверху, свесив ноги и хвосты. Я поднялась по лесенке и села рядом. Сказала:
– Странное место ты выбрал.
– Зато безлюдное.
В этот же момент протяжно заскрипел ржавый флюгер на крыше навеса, и я вздрогнула. Павел скептически покачал головой, буркнул:
– Ветер.
К щекам невольно прилил жар смущения, и я порадовалась, что вокруг темно. Не глядя на меня, староста мрачно сказал:
– Честно сообщу, с этими Узами встряли мы с тобой по-чёрному. В дырявой лодке ты больше не одна, можешь радоваться.
– Что-то не хочется, – ответила я.
– Ты же совсем ничего не понимаешь.
– Так, может, расскажешь?
Койот вздохнул, механически пошарил по карманам. Чертыхнувшись, объяснил:
– Не вовремя бросил курить. Нервы совсем ни к чёрту.
Я терпеливо ждала, когда он приступит к сути. Мне уже настолько опостылело теряться в догадках, что я была готова к любой правде, насколько бы безумной она не оказалась. Вздохнув, Койот начал рассказ:
– Видишь ли, лисичка, есть множество теорий, почему происходит именно так, а не иначе. Это как с зарождением жизни. Никто на самом деле не знает, но из тысячи предположений какое-то оказывается более здравым, и вот его уже печатают в учебниках по биологии. Тут так же. То, что я тебе скажу, просто общепринятая теория среди Зрячих, – он запрокинул голову, глядя на редкие звёзды. – Считается, что эволюция есть не только у физического тела, но и у души. Изначально искра жизни зарождается в мёртвом океане, а тот в свою очередь находится в мёртвом мире. Зародившись, искра стремится пересечь мёртвый океан, чтобы прийти в наш мир. Сначала её сила столь мала, что она способна родиться только насекомым. Но путём перерождений, душа набирает энергию, вроде как наращивая “мясо”. Сначала она множество раз рождается насекомым, потом зверем. А спустя ещё минимум четыре десятка перерождений, приходит в этот мир человеком. Но вот скажи, что отличает нас от животных?
– М-м… Умение строить проблемы на ровном месте? – пошутила я.
– В точку, – хмыкнул Павел. – А штука, которая нас заставляет это делать, зовётся Разум. Так вот, звериную часть души, ту самую, что ты начала недавно видеть, называют Эмон. А человеческую, разумную часть зовут Рамна. И эти две половины вечно спорят