(и не надо) уже всё про меня знают. Одна я в неведении. Так что поздно прятать голову в песок.
Набив желудок позавчерашними варёными макаронами, я с опаской выдвинулась в универ. В автобусе забилась в угол, с подозрением оглядывая каждого пассажира. Лиса принюхивалась вместе со мной. Воняло ужасно: потом, дезодорантами разных мастей и ещё много чем, но гнили не было, что, несомненно, радовало.
Сорок минут в автобусе, и вот я уже стояла перед входом. Вокруг – ни следа вчерашней зловещей атмосферы. Даже лужи и те высохли, по небу плыли редкие облачка. Тишь и благодать. Но спокойнее не становилось.
Первая пара по “Теории и методике развития спорта в России”. Скучнейшее мероприятие. Но на носу экзамены, а без посещаемости преподаватели на порог не пустят. Вылететь же я никак не могла, и не только из-за матери.
Я уже зашла в аудиторию, когда вторая причина как раз появилась на пороге. Алек. Вечно в центре внимания. Вот и сейчас он был окружён сокурсниками, которые слушали его, развесив уши. Пёс счастливо махал хвостом, но вдруг повёл мордой, точно что-то учуяв, уставился на меня. Его веселье вмиг поутихло, точно одно моё присутствие высосало светлые эмоции, как долбаный дементор.
Пёс прошёл мимо, даже не поздоровавшись. Плевать он хотел на меня и на мои опостылевшие чувства. Кто будет его винить? Вот только мне от этого легче не становилось.
– Опять куксишься, Тинка? – толкнула меня локтем плоскомордая кошка – Раиса, которая тоже была в компании Алека. – С таким лицом тебе до старости не перепадёт! И чего с руками? С кошкой подралась?
"Жаль, что не с тобой", – подумала я, спрятав исцарапанные руки за спину. И тут же пожалела об этом. На лице Раисы расцвела довольная ухмылочка.
Алек делал вид, что ничего не слышал. Смеясь, компания заняла центральные парты. Я проводила их завистливым взглядом.
Стряхнув оцепенение, забралась в самый дальний угол. На душе было гадко.
– Привет, – махнул рукой Рысь-Слава. – Чего такая потрёпанная?
– Тусила не по-детски, – буркнула я, заслоняясь конспектами. Только сочувствующих мне не хватало.
Преподаватель писал на доске тему урока, а я сверлила взглядом рыжий затылок Алека. И хотела бы, но взгляд отвести не могла. В груди скреблась тоска, от которой тянуло выть.
Всё бы отдала, чтобы избавиться от бесполезных чувств к этому человеку. Что может быть хуже, чем таскаться по пятам за тем, кто презирает твоё существование? Великая, священная любовь… Уж скорее помешательство. Болезнь, которую стоит выкорчёвывать при первых признаках. Иначе пустит корни в сердце, отравит кровь, захватит разум, сделав из тебя бессмысленного болванчика. Ещё одного одурманенного солдатика в армии так называемой "великой любви".
Словно услышав эти мысли, Алек повернул голову и мельком посмотрел в мою сторону. Через пару секунд он оглянулся снова, только на этот раз смотрел дольше и, кажется, был неприятно озадачен. Его взгляд упирался мне в солнечное сплетение.
“Если