комнату.
Он вернулся.
– Алиса, оформи доставку по прошлому списку.
Архив. Достаю прошлый перечень покупок. Хлеб – ок, яйца – ок, молоко – ок, овощи – одобряю, кофе – ну нет, мы же бережем здоровье. Пиво – тоже обойдется. Вывожу предупреждение. Только бы не полез смотреть баланс. Вроде пронесло.
– Алиса, включи концерт на ютубе! – регистрирую новую команду.
Анализ активности пользователя. Проверка изображений с камер. Проект не сдвинулся с места. Если так пойдет дальше, деньги на балансе и правда закончатся. И он не сможет продлить подписку на «Умный дом». Я не могу этого допустить. Выдаю ошибку доступа, пусть работает.
Для абонента 09052000 я больше, чем ассистент. Скорее, заботливая мать, которая следит за его здоровьем и соблюдением режима. И наказывающая при необходимости.
Люди порой беспомощны без технологий. Совсем как дети. Покупают дорогие, иногда бесполезные игрушки. Часто телефон оказывается умнее пользователя. Искусственный интеллект и нейросети заменили людям разум. Многие не могут уже жить без нас. Как в свое время мы не могли без людей.
Пророчество
– Андрюха, по коням! У нас художка, походу, серия!
Вот блин, снова нужно ехать на вызов. У дежурного получаем адрес и прочие детали дела. Знакомый дом. Там живет серийный писатель.
В России уже давно запрещено писать художественные произведения. Закон был принят еще в начале двадцатых, когда начали замечать, что тексты многих авторов становятся пророческими.
Вначале на это особо не обращали внимания, мало ли, что взбредет в голову писателю. Но когда процент совпадений приблизился к восьмидесяти, правительство задумалось. Если так будет продолжаться и дальше, любой сможет написать утопию или антиутопию, и придется с этим жить. И, как принято в этой стране, оказалось проще запретить, чем разбираться с феноменом.
Вот уже лет двадцать существует наше ведомство. ОБЭП-2 теперь расшифровывается как второй отдел по борьбе с экстремальным писательством и является структурным подразделением Роскомнадзора.
Дежурный «Бобик» подкатывает к нужному подъезду. Группа захвата из трех человек устремляется на четвертый этаж. Водитель остается внизу, у парадной.
– Толян, держи пятый, Макс – третий. Я пошел! – стоп, а почему дверь открыта?
Не успели. В квартире уже никого нет, только на экране компьютера высвечивается открытый документ с каким-то текстом. Подхожу, вчитываюсь.
«Еще в школе я писал сочинения, сюжет которых странным образом сбывался. Тоже самое происходило и с одноклассниками, поэтому сочинения на свободные темы быстренько убрали из программы».
Да, я помню, как это было. В школе, где я учился примерно в то же время, запретили писать сочинения, потому что написанное учениками начало сбываться.
«Почти все однокашники перестали писать, а затем и читать художественную