видом махнул рукой.
– Да, что теперь об этом говорить: дело – прошлое. Упустили мы свой шанс. А в результате противник расширил плацдарм в Нормандии до пятидесяти километров, и взял Шербур. Это тяжелый удар по нашим позициям в Нормандии: Шербур – один из ключевых портов. И флоту, и сухопутным войскам придётся теперь очень туго. А по данным Йодля – он тоже отчитывался – англосаксы начнут на днях наступление из Нормандии. И они якобы уже имеют многократное превосходство над нашими войсками в танках, самолётах и артиллерии. То есть, уже сейчас можно сказать, что фронт в Нормандии не устоит.
– Вот!
Шелленберг с многозначительным выражением на лице воздвиг перед собой указательный палец.
– Вот мы и подошли к главному!
Гиммлер настороженно блеснул стёклами очков.
– Что Вы хотите этим сказать, Вальтер?
Шелленберг выпрямил спину в кресле, как он всегда делал, переходя от «неофициальной» части разговора к «официальной».
– Конечно, жаль, рейхсфюрер, что не получилось у нас в Нормандии. Это значительно упростило бы наше положение, потому, что усложнило бы положение англосаксов, и упрочило бы наши позиции… на переговорах с ними.
Рейхсфюрер ещё раз сверкнул очками – на этот раз молча. Шелленберг не смутился.
– Даже угроза – только угроза! – нового Дюнкерка вынудила бы Лондон и Вашингтон быть сговорчивее. А эвакуация плацдарма из Нормандии под грохот наших орудий – неубиваемый козырь! Но мы его не заполучили. Жалко, но не смертельно.
Гиммлер усмехнулся.
– Вальтер, когда Вы, наконец, поделитесь со мной причиной Вашего энтузиазма?
– Мы уже – на подходе, рейхсфюрер! – не поскупился на ответную улыбку Шелленберг. – Итак, то, что мы не имеем успеха в Нормандии – это плохо. Но это же и хорошо.
– «Единство и борьба противоположностей»? – усмехнулся Гиммлер: «отцу гестапо» по службе требовалось знать оружие врага.
– Вроде этого, рейхсфюрер. Но не в теоретическом аспекте, а в практическом. Ситуация на Западном фронте и трезвое видение перспектив…
– Я верю в нашу победу! – раздражённо перебил его Гиммлер – так, словно демонстрировал лояльность в отсутствующее подслушивающее устройство.
– Я тоже верю!
Шелленберг улыбнулся ещё шире.
– В нашу с Вами победу, рейхсфюрер!
Уточнение сопровождалось настолько выразительным маневром глаз и бровей, что Гиммлер остался без текста: не нашёл, что ответить.
– Так вот, рейхсфюрер: трезвое видение наших перспектив на Западе не оставляет нам иного выбора, как начать действовать – и немедленно.
– Почему «немедленно», Вальтер?
Губы бригаденфюрера растянулись в иронической усмешке.
– Потому что ещё большевистский вождь Ленин – тот, что был до Сталина – говорил в своё время: «Промедление смерти подобно!»
– И что он имел с этого?
Усмешка съехала на другую половину