откуда приехала? – строго спросила старуха.
– Из Переславля-Залесского, – испуганно ответила я.
– А… – сразу смягчившись, старуха вынула из кармана фартука листы бумаги и желтый карандаш. – А вот тебе и молитва. – Она протянула мне сначала листок, исчерченный ровными строчками, а потом листы чистые и карандаш. – Вот перепиши эту молитву на все листы, потом порви их и раскидай по дворам хороших людей.
– Ага, – согласилась я и тут же спохватилась, – только писать я еще не умею.
– А ты перерисуй, – предложила старуха.
И пока я внимательно рассматривала то, что держала в руках, старуха исчезла.
Как сквозь землю провалилась, испугалась я. И, крепко зажав все бумаги, вылезла в ту же дыру в свой сад.
Догадываясь, что получу взбучку и за дыру, и за листы, я спрятала их в каком-то ящике на ножках, стоявшем в углу «нашего» сада. Но бумажки никак не выходили из головы.
Я стала прятаться от Борьки, бежала к ящику, доставала бумаги и старательно перерисовывала знаки на чистые листы. К тому времени уже догадалась, что это были буквы. Получались они почему-то разновеликими и не всегда влезали на один лист, приходилось чертить продолжение буквы на следующем. Через несколько дней буквы стали слушаться. И наконец, мне удалось весь текст (гораздо позже я узнала, что это так называется) уместить на одном листе. Я пошла к соседнему саду искать странную старуху, чтоб показать ей написанное. Было немножко страшно. Дошла до старого, развалившегося дома. Дверь его была наполовину оторвана от дверного проема и висела поперек входа. Вдруг из-под двери выскочила собака. Не знаю, кто кого испугался больше… мигом выскочив в наш сад, задвинула дырку тем самым ящиком на ножках. А бумаги? Куда деть бумаги? Вспомнила повеление старухи и помчалась по улице, отрывая куски от каждого исписанного своего листа.
Улица была недлинная, и лист скоро кончился. Исписанными были не все листы, что дала мне старуха. И на оставшихся стала, прячась от всех, писать буквы. Для самой себя.
Вскоре отцу дали очередной отпуск и мы поехали к маминой маме в Муром. На дороге к центру города возвышался огромный храм. Темно-синие его купола-луковицы сверкали звездами. По белым стенам шел поясок из зеленых квадратиков. На каждом были выдавлены цветы, или львы, или какие-то лица. Ничего красивее я до сих пор не видела. И мне захотелось войти в узорчатую дверь.
– С ума сошла! – рассердилась почему-то мама. И я решила уговорить бабушку…
Бабушка в Бога не верила, у нее даже ни одной иконки не было. Но ее удивила моя просьба, и она согласилась:
– Только сначала надо найти, кто будет твоим крестным. Я подумаю.
Она думала несколько дней. И однажды сказала маме, что возьмет меня с собой в гости к знакомым.
Мы пришли к большому трехэтажному дому. Большая комната, куда нас привели, вся была уставлена полками с книгами. И я пошла их рассматривать, а о чем бабушка говорила с высоким