пусть они уже и выросли. Бывший пират искренне полагал, что побег из дома – это удачная идея Агата. Ведь сам он точно так же поступил когда-то, и это принесло ему много приключений. И ни об одном из них он не жалеет.
Глубоко вздохнув, бывший мажордом, бросил свой камзол у калитки, рядом со спящими охранниками. Потом подумал, нагнулся, подобрал обратно и бережливо укрыл им одного из сторожей. А то еще простудятся. Облачившись в дорожный плащ, закинув котомку на плечо, Сапожник еще раз с грустью обернулся на дом.
– Что ж, все когда-то кончается, – подкинув котомку на плече, бывший мажордом, бывший пират направился прочь от дома Кристинов, в противоположную сторону, в которой скрылся Агат.
Солнце еще только начало подниматься над Ирланниадом. Стража нехотя просыпалась и брела к городским воротам, распахивая их, неторопливо приступая к своим обязанностям. Ворота назывались Рыночными, так как через них в столицу завозили продукты. За ночь, за городской стеной скопилось множество повозок и продуктовых фур, теперь их всех предстояло растаможить, проверить и отправить либо на городские склады, либо прямо на рынки. Скука и рутина. Через эти ворота благородные не ездят. Но в это утро, одному молодому господину не терпелось. Видимо не хотелось делать крюк и выезжать в Каленые ворота. В любом случае, рано поутру через Рыночные ворота, молодой господин со светлыми волосами, галопом вылетел из города. Грохоча подковами по деревянному настилу моста, его лошадь перемахнула через одну из повозок, немало перепугав кучера.
Возничие, сидевшие на облучках фур, дожидавшихся своей очереди на въезд в столицу, лишь неодобрительно посмотрели дворянчику вслед. Этот наглец, не только не пожелал дождаться, пока проезд освободиться, так еще и против движения пошел. Благородный, что тут еще, можно сказать.
То, как беспардонно Агат покинул столицу, возмутило не только добропорядочных возниц продуктовых фур. Примерно в то же самое время, когда старший сын дома Кристинов галопом вылетел в городские ворота, в съемной квартире на Грановитой улице случился занятный переполох.
Довольно бестактно, Даниил растолкал своего ученика, дремавшего в кресле возле окна. От неожиданности Алексей, чуть не сверзился на пол.
– А? Что? Куда? – недоумевал юный орденец, лупая заспанным взором по сторонам.
– Да все туда же, – досадливо проворчал Даниил, спешно облачаясь в свою хламиду. – Собирайся живей. Проспали…
– Чего проспали? – все еще недоумевал Алексей, спросонья не в ту сторону облачаясь в свою мантию.
– Не чего, а кого, – магистр сгребал немногочисленные пожитки и без разбору, комкая, совал в дорожный заплечный мешок. – Наш драгоценный особорожденный сбежал из дома, а заодно и от нашего бдительного надзора.
– Куда? – задал глупый вопрос ученик, замерев посреди комнаты, так до конца и не засупонившись в мантию.
– Если б я знал, – в ярости прорычал Даниил. У него никак не получалось завязать туго и неправильно набитый мешок