не по богатству, а по использованию наёмного труда и нетрудовых доходов? Ну, не говорите! Своим трудом богатым не станешь, а эксплуатировать может только богатый, это же дураку ясно! Что, нужно указать наличие батраков? Будут батраки, найдутся…
Власть на местах во время коллективизации оказалась в руках бедноты – состоятельные крестьяне не лезли «наверх», по духу своему и воспитанию они не могли ничего отнимать у других, а уже известны были цели и замашки новой администрации. А бедные крестьяне на селе – это главным образом неудачники или считающие себя таковыми, прикрывающие этим словом свою леность, слабость духа и отсутствие терпения. Их ведёт по жизни копившаяся и нарастающая зависть, а то и самая оголтелая ненависть по накалу прямо пропорциональная богатству тому, кому они завидуют. Посыл центральной власти выявить эксплуататоров быстро свёлся властью на местах к подведению всех крепких хозяев под эту категорию. Можно сказать, началась вторая жизнь знаменитого лозунга первых революционных лет «Грабь награбленное»,15 В бесцеремонной травле зажиточных крестьян, кроме разгула зависти, немаловажную роль играло, конечно, и сведение личных счётов.
В общем, круг косо смотрящих на зажиточных крестьян резко возрос в начале коллективизации, так что было кому настаивать на лишении Черняков, Ильи и Степана, избирательных прав, включив последнего в состав семьи отца. На самом же деле Степан был отделён от отца и жил небогато. Во дворе у него была лошадь, были корова, тёлка, телок, свинья, несколько овец – минимальная живность, с которой можно как-то жить. Но поэтому и включили его в семью отца, иначе ведь не удастся репрессировать! А очень хочется! А кто может быть так уж заинтересован в этом? Да не с подачи ли соперника его юношеских игр Сергея, сына председателя сельсовета Ивана Соловья, проведено такое решение? Степан Ильич считал, что это именно так.
Список эксплуататоров, лишённых права голоса, возглавил Илья Яковлевич. В качестве батрака ему приписали его собственного племянника, который два года назад действительно работал на полях Ильи Яковлевича. Но ведь то была взаимопомощь! Дело в том, что и Илья Яковлевич работал на поле своего племянника, но это не упоминалось. Мало того, припомнили год, когда у Софьи были трудные роды, и за ней, лежачей больной, ухаживала её родственница (по терминологии власти батрачила). Всё это формулировалось как эксплуатация сезонных батраков.
Это что касается наёмного труда. А за нетрудовые доходы посчитали использование молотилки, «каковой эксплуатировал на стороне с целью извлечение прибыли нетрудовыми доходами». Какие же они нетрудовые, если Илья Яковлевич сам работал на молотилке за совсем небольшую плату, согласованную с сельсоветом!
Прошло пять месяцев, в течение которых бесправный Илья Яковлевич исправно выплачивал индивидуальный налог. Карательные действия начались 6 февраля 1930-го года. В этот день один из членов сельсовета вместе с понятыми вошёл в дом Ильи Яковлевича для составления