Вся его посевная площадь составляла 14,25 десятин, и сеял он на ней пшеницу и овёс. При урожайности пшеницы в то время не выше 4 ц с десятины и при допущении, что в 1929 году он все поля засеял именно этим хлебным злаком, он мог собрать 57 ц зерна (около 350 пудов). В это трудно поверить, но на 1929 год Илью Яковлевича обязали сдать по линии хлебных заготовок именно 350 пулов! И ещё труднее поверить – он сдал всё полностью! Но не тут-то было – после этого его обязали сдать дополнительно ещё 100 пудов! Но сразу после этого его арестовали.
Софья посчитала арест своего мужа верхом несправедливости. Вот что она писала в одной своей замечательной жалобе:
Мой муж Черняк Илья не задавался той целью, чтобы эксплоотировать т. е. не задавался целью, чтобы за счёт чужого труда поднять своё хозяйство, а всё время работал в своём хозяйстве сам со своими детьми.
Я не говорю того, что у нас не должно быть лишонных права голоса. Я не говорю того, что у нас не должно быть кулачество, но понимаю, что это должно быть тогда, когда человек производит систематическую эксплоотацию батрачества с целью того, чтобы за счёт чужого труда поднять своё хозяйство. И если лишать нас права голоса по хозяйству то по нашему хозяйству мы не подходим к кулакам. Мы без эксплоотации батраков не должны быть лишены права голоса т. к. за это говорит и сама власть и партия, говорит, что середняки не должны быть лишены права голоса. А по этому выше изложенному решение Юдинской районной Комиссии Считаю Неправильным. И прошу окружную Комиссию разобрать со всей внимательностью и серьёзностью мою жалобу и восстановить в правах голоса.
Софье, приехавшей на свидание с мужем в Каинскую тюрьму в конце марта 30-го года, было сказано, что Илью Яковлевича Черняка услали из тюрьмы неизвестно куда. Недоумевая и удивляясь, она несколько раз обращается к властям с просьбой разыскать и восстановить право голоса своему ни в чём не повинному мужу… Никакого ответа ей не давали. Это услали неизвестно куда было, как пропал без вести. Значит, всё-таки, возможно, он жив! Однако ходили слухи, что всех семерых, расстреляли. Куда усылают человека, расстреливая? В вечность, на небо, на тот свет…
Но вот в апреле 30-го года происходит обновление сельсовета, и вместо Ивана Соловья председателем становится приятель Степана Ильича, хороший хозяйственник Василий Кошарный, между прочим, член партии большевиков. Он не поверил слухам, что Илью Яковлевича расстреляли. На одном из первых же заседаний сельсовета под своим председательством, состоявшемся 26 апреля 30-го года, он предложил рассмотреть завалявшееся заявление Ильи Черняка о восстановлении в избирательных правах. И Кошарный подписывает следующее Постановление:
Черняк Илья был лишен за Молотилку Каковую имеет с 1927 г. Но батраков совершенно не имел. Никаких. Молотьбу производил за цену указанную с/советом. Признаков же Закобаления нет. А поэтому права Голоса Восстановить.
Примечательна также КАРТОЧКА лишённого избирательных прав Черняка Ильи Яковлевича,