о семейной жизни? Как обычно, раз в неделю, она приезжала к внуку, пока тот был на работе, молча варила борщ, жарила котлеты, мыла посуду, стирала и иногда гладила белоснежные рубашки, потому что любила, переживала и верила. Верила в логическое завершение этих никчёмных отношений, оттого и молчала. Молчала, когда встречала, кормила внука, когда Роберт вёз её домой, когда они обсуждали мерзкую погоду за окном. Она молчала. И только по возвращении домой пожилая женщина позволяла себе высказать всё, что думает, неотрывно глядя на черно-белый портрет покойного мужа – своего бессменного собеседника.
Уже лет пять Евдокия Матвеевна говорила внуку одни и те же слова:
– Роберт, как только ты услышишь, что твоя знакомая умеет варить борщ и печь пироги, хватай её не глядя и беги.
– А куда бежать-то? К тебе или ко мне?– спрашивал парень, смеясь.
– В ЗАГС, балбес, – отвечала женщина, тяжело вздыхая.
– Не переживайте Вы так, многоуважаемая Евдокия Матвеевна, Пушкин в тридцать два на Гончаровой женился.
– Да, – как могла, парировала библиотекарша со стажем, – и четверых один за другим родил… на радость всем… слышишь, Роберт? На радость… Роберт? – кричала она вдогонку убегающему внуку.
– Бабуль, я не Пушкин, да и Гончаровы нынче пошли не те. Четырёх сейчас даже в фильмах не рожают. Максимум один, и то при благоприятных условиях и ежедневно пополняющейся банковской карте.
Евдокия Матвеевна скептически относилась к современным девицам. Всякий раз она с некоей брезгливостью смотрела на фантастические ресницы, выросшие за день волосы на голове и безупречный маникюр, сделанный на длинные ногти, которые те выставляли на всеобщее обозрение при каждом удобном случае. Пожилая женщина даже не пыталась скрыть от внука своего разочарования в таких красивых, но таких неестественных нестабильных сегодняшних девчатах. Ну а Роберт, в свою очередь, не спешил рассказывать бабуле о том, что в этом мире ресницы, ногти и волосы – лишь малая доля того, что можно нарастить.
Повесив костюм и рубашку на вешалку, Роберт быстро надел старые джинсы и свою любимую футболку с изображением хэви-металлической «козы». Он достал из дорожной сумки кроссовки и кожаную косуху и поспешил к выходу, негромко закрыв за собой входную дверь.
Роберт сел в машину, повернул ключ зажигания, включил стереосистему, и из динамиков стали доноситься те самые голоса, которые через несколько часов он планировал услышать вживую.
Город, куда направлялся Роберт, был ему не знаком. Никогда не приходилось бывать там, но в прошлом году его закадычные друзья случайно попали на культурно-массовое мероприятие, заинтересовавшее и его. Рок-фестиваль под открытым небом назывался, конечно же, по-английски Open Air – на открытом воздухе. Миха – друг номер один – два дня не умолкая говорил о том, как там было «офигенно»:
– Роб, ты даже не представляешь, как было круто! Конечно, сначала группы были малоизвестные,