бросилась к дочери, всматриваясь в неё и вдруг отшатнулась, а лицо её исказила гримаса ужаса. Схватив девушку за руку, она потащила её прочь, ни сказав ничего. Обернувшись Рейна, успела махнуть на прощанье Валааму и скрылась из виду в сомкнувшейся толпе. Многие пришли к нему ещё, но были те, кто, убоявшись увиденного шёл прочь и Валаам только дивился этому.
Дело двигалось слишком медленно, до заката он успел помочь лишь немногим, а когда солнце село за холм, нависший над домом и целитель сел ужинать, его трапезу прервало появление важного господина, в накинутом на голову капюшоне тёмного плаща из добротной ткани.
– Здравствуй лекарь, – произнёс он грубым властным голосом.
– Здравствуй и ты, гость моего дома. Раздели со мной пищу, – ответил Валаам, указывая на лавку напротив него. За день он устал от людской суеты, и теперь ему хотелось побыть одному, но гость продолжил, оставшись стоять:
– Слухи о тебе разносятся быстро по городу, и я пришёл к тебе за излечением. Не для себя, дочь моя проклята за грехи мои. И что я не делал, сколько не жертвовал золота в храм Непорочной Девы, всё бес толку. И теперь я прошу тебя, лекарь, исцели мою дочь и я, поверь, в долгу не останусь.
– Разве несут дети вину отцов своих? Чтобы ты не сделал, твой ребёнок здесь не причём, – с сожалением взглянув на остывающий ужин, возразил Валаам и жестом показал хозяйке, что бы та убрала со стола.
Дочь этого загадочного человека звали Роза–Мари, и было едва ли больше десяти лет. То был перепуганный худосочный ребёнок в хитоне до колен. Один глаз её оказался закрыт бельмом и возможно от этого у неё развилось заметное косоглазие и само лицо, вернее правую половину словно повело на сторону.
Осмотрев девочку, Валаам взглянул на её отца, и утвердительно покачав головою, произнёс:
– Я помогу Вам, милорд. Не корысти ради и не из страха, а потому что, скажу без ложной скромности, кроме меня сделать это некому. Лягте на стол, юная леди и смотрите на меня, – попросил он, и пока девочка ложилась на освобождённый от пищи стол, достал из своей сумы короткий широкий нож с обрезанным под углом клинком. – Что видишь ты сейчас правым глазом?
– Ничего, только мрак, который преследует меня от рождения, – склонившись над девушкой Валаам, погрузил свои тонкие пальцы в глазницу и медленно стал выдавливать оттуда глаз. Немного вытащив его на себя и удерживая одною рукой, второю он принялся осторожно соскребать тёмное пятно, занимавшее почти всю радужную оболочку. Будучи в сознании девочка абсолютно не чувствовала боли, хотя процедура эта не могла быть безболезненной. Бельмо поддавалось неохотно, но, тем не менее, глаз был почти очищен, лишь на уровне зрачка оставалось чёрная точка.
– Что ты видишь теперь? – спросил целитель, утирая со лба пот.
– Тебя, – потрясённо ответила Роза Мари и вдруг закричала, порываясь подняться и взглянуть на отца: – Папа! Папа, я вижу! Вижу обоими глазами!
– Ещё не всё, милая, – удерживая её на ложе, произнёс Валаам, –