за потрясением: то война, то дефолт, то теракт чуть ли не каждый месяц. И уходил он жалким, беспомощным человеком, оставив приемником ВВП, лилипута по сравнению с ним. Потому, что понял – России нужен тиран, демократия не для страны с тысячелетней традицией самодержавия.
– Может, и у нас, поэтому анархия и полный безлад, что с демократией заигрались? – устало произнес Макс, следя за дорогой.
– Вот выберут Юльку Президентом в десятом году, она быстро порядок наведет. Первым делом перепишет Конституцию, сменит Президентскую форму правления матриархальной Монархией, с правом наследования престола и будет править княгиня Юлия не хуже своей легендарной предшественницы на Киевском престоле, – размечтался Паша.
– А если дочь ее, Женя, мальчика родит, а потом еще и еще, тогда как быть? – насмешливо полюбопытствовал Максим, слушая треп напарника.
– Не знаю, – признался тот, – но мама что-нибудь придумает. В крайнем случае, будет править нами трансвестит, наподобие Верки Сердючки.
– С такой фантазией, Паха, тебе нужно не в охране работать, а книжки писать, – заметил Макс, высаживая товарища возле дома.
***
Где-то через неделю после начала работы, идя от дома к гаражу, Олигарх сказал им:
– Бройлер мне наяривает, встретиться хочет. Чего ему нужно? Я же ясно сказал: Все, Валера, больше мы с тобой не работаем!
– Ну и встретьтесь, мы же рядом, – произнес Паша, – так даже проще будет – расставите точки над «і», а то неопределенность эта уже задолбала.
– Так я еще неделю назад их расставил, зачем повторять одно и тоже? – недоуменно посмотрел на него Олигарх.
– Я думаю, встретиться нужно, кто он такой, что б от него прятаться? А то решит, что ты боишься. Но предварительно позвони пацанам, – посоветовал Макс.
Ожидая Бройлера и Гошу, Макс с Пашей сидели в кафе, в предвкушении заказанных блинчиков. Администраторше – Светлане Юрьевне, как дистанционно представилась она молодым людям – было около тридцати. На толстой подошве она казалась одного роста с Пашей, не худой и не полной, но ее округлый живот слегка выпирал из-под свободного серого платья.
– Светлана Юрьевна, ты беременна или как? – спросил Максим, глядя на сервирующую стол девушку.
– Или как, – с загадочной улыбкой ответила та.
Муж ее, Степа, работал на этой же мойке мойщиком, он был немного моложе жены и заметено уступал ей, в прошлом мастеру спорта по плаванью, как в росте, так и в пропорциях. До беременности тело Светланы Юрьевны поражало атлетизмом, в ней не было ни намека на женственность – короткая стрижка, широченные плечи, узкая талия и ни грамма лишнего жира. В купальнике с нее запросто можно было лепить статую Аполлона. Когда после работы они возвращались домой, и Степан по привычке устало плелся позади своей фактурной супруги, казалось, идут не жена с мужем, а мать с провинившимся в чем-то сыном-подростком.
Кроме нее из персонала кафе было еще два человека: бармен Аня, невысокая с пышными формами особа, примерно их возраста