собака, пощелкивал кондиционер, заурчал мотор автомобиля. Вероятно, кто-то из старшеклассников возвращался домой по Мейн-стрит. В окутавшей нас тишине стало видно, что свет в глазах Эллиотта погас.
– Прости, это не мое дело.
– Почему не твое?
Я пожала плечами и зашагала дальше.
– Не знаю. Наверное, это личное.
– Я рассказал тебе про своих родителей и все их проблемы, а ты считаешь, что сбитые костяшки – мое личное дело?
Я снова пожала плечами.
– Я вышел из себя и выместил гнев на вашем дубе. Видишь? Нет никакой магии, я все еще злюсь время от времени.
Я замедлила шаг.
– Расстроен из-за родителей?
Эллиотт покачал головой. Было видно, что ему не хочется вдаваться в подробности, поэтому я не стала расспрашивать. Мы шли по дороге, которая проходила через нашу тихую часть города и продолжалась уже за его пределами, а привычный нам с Эллиоттом мир необратимо менялся, хотя в тот момент мы этого еще не понимали.
По обеим сторонам улицы стояли дома – маленькие островки жизни и бурной деятельности. Горевший в окнах свет разрывал темноту, черневшую между уличными фонарями. Некоторые окна были закрыты занавесками, и я гадала, как живут обитатели этих островков, наслаждаются ли долгожданным вечером пятницы и смотрят ли телевизор, удобно устроившись на диване с пачкой чипсов или орешков. Возможно, им не приходится тревожиться из-за неоплаченных счетов.
Когда мы подошли к моей калитке, мой островок оказался темным и тихим. Мне бы хотелось, чтобы окна нашего дома светились тем же мягким светом, что мы видели ранее, чтобы у нас тоже был включен телевизор.
Эллиотт сунул руки в карманы, отчего лежавшая там мелочь зазвенела.
– Они дома?
Я посмотрела на гараж. Отцовский «Бьюик» и «Лексус» мамочки стояли на своих местах.
– Похоже на то.
– Надеюсь, я не испортил тебе жизнь еще больше, сцепившись с Пресли.
Я отмахнулась.
– Мы с ней давно знакомы. Сегодня впервые кто-то заступился за меня, не уверена, что Пресли оказалась готова к такому.
– Надеюсь, она перестанет вести себя так, будто у нее палка в заднице.
Я не смогла сдержать громкий смешок, и Эллиотт заметно обрадовался моему веселью.
– У тебя есть мобильный?
– Нет.
– Нет? Это шутка или ты просто не хочешь давать мне свой номер?
Я покачала головой и нервно рассмеялась.
– Честное слово. Кто захочет мне звонить?
Эллиотт пожал плечами.
– Вообще-то, я собирался тебе позвонить.
– Вот как.
Я подняла щеколду, на которую закрывалась калитка, протиснулась на ту сторону. Раздался пронзительный скрип: калитка закрылась за мной, тихо щелкнув. Я повернулась к Эллиотту и ухватилась за изогнутую кованую створку. Он мельком глянул на наш дом, так, словно он был самым обычным, не вызывающим ни малейшего страха. От его храбрости на сердце у меня потеплело.
– Мы практически соседи, так что… уверен, мы скоро увидимся, – сказал он.
– Да, определенно. В смысле… это вполне вероятно, – кивнула