среди сицилийских моряков, добрый Пьетро ответил с дружеской сердечностью, пожелав мне удачи в следующем плавании. Затем он снова принялся перетирать стаканы, а я провел остаток дня в прогулках по самым пустынным улицам города. Я с нетерпением ждал, пока небо окрасится багрянцем заката, который, словно огромное победное знамя, станет сигналом моего благополучного возвращения к любви и счастью.
Глава 8
И вот, наконец, наступил благословенный и долгожданный вечер. Подул легкий ветерок, остужая от дневного зноя раскаленный воздух и принося с собой ароматы тысяч цветов. Небеса засияли царственной пышностью закатных красок, и неподвижный, словно зеркало, залив отражал все это великолепие оттенков с ослепительным блеском, еще более усиливая и без того волшебное очарование вечерней зари. Кровь моя бурлила от страстного желания, однако я сдерживал себя. Я ждал, когда солнце погрузится в застывшее зеркало вод, когда ослепительное сияние, сопровождающее его закат, померкнет и превратится в размытый небесный отсвет, напоминающий тонкие покровы, ниспадающие с еле видимых силуэтов парящих ангелов, когда желтый край полной луны неспешно поднимется из-за края горизонта. Затем, больше не сдерживая нетерпение, зашагал по знакомой тропинке, поднимавшейся к вилле Романи. Сердце выпрыгивало у меня из груди, руки и ноги дрожали от волнения, шаг сделался сбивчивым и торопливым, и этот путь показался мне длинным как никогда.
Наконец я дошел до больших ворот. Они были наглухо заперты, а скульптуры львов по краям с подозрением глядели на меня. Я слышал доносившиеся из-за ограды плеск и журчание воды в фонтанах, и при каждом вдохе до меня долетали ароматы роз и мирта. Наконец-то я дома! Я улыбнулся, все мое тело дрожало от восторга и сладостного предвкушения. Я не намеревался входить через парадные ворота и удовольствовался лишь тем, что бросил на них долгий умиленный взгляд, после чего повернул налево, к небольшой калитке, ведущей к тропинке, обсаженной вечнозелеными дубами и соснами вперемешку с апельсиновыми деревьями. Это было любимым местом моих прогулок отчасти из-за приятной тени, царившей там даже в самый жаркий полдень, отчасти оттого, что там, кроме меня, редко появлялся кто-то из домочадцев и слуг. Иногда меня сопровождал Гвидо, но чаще я заходил туда один, и мне нравилось прогуливаться в тени деревьев, читая любимую книгу или же предаваясь размышлениям на возвышенные темы. Тропинка вела к заднему двору виллы, и, ступив на нее, я решил, что осторожно подойду к дому и с глазу на глаз переговорю с Ассунтой, няней, ухаживавшей за маленькой Стеллой, которая к тому же была старой проверенной служанкой, на чьих руках моя матушка испустила последний вздох.
Под мрачный шелест темных деревьев я быстро и в то же время мягко шагал по знакомой, поросшей мхом тропинке. Вокруг было очень тихо, лишь изредка соловьи выдавали свои мелодичные трели, после чего внезапно замолкали, словно объятые благоговейным страхом перед тенями тяжелых переплетавшихся ветвей, сквозь которые пробивались лучики