лавку у стены под навесом из гофрированного железа. Дети остались стоять где стояли – босоногие, с грязными лицами и любопытными глазами. Звякнули чашки, из крана побежала вода. Прислушиваясь к ее шуму, Халифа нахмурился.
– Вы по-прежнему пользуетесь колодцем?
– Нет, нет, – успокоил его фермер. – Колодец для полива и буйволов. Сами мы качаем воду из Бир-Хашфы.
Он показал на голубой пластмассовый шланг, выходящий неподалеку из земли и убегающий за дом.
– В деревне есть главный водопровод. Его провели из Луксора. Я плачу за подключение.
– И ты считаешь, что это сделали они? – Халифа показал в сторону мертвого буйвола и пожелтевшего урожая.
– Кому же еще? Мы христиане, они мусульмане. Хотят, чтобы мы отсюда убрались.
– Уж больно много хлопот, – покачал головой полицейский, смахивая с лица муху. – Идти сюда, травить ваш колодец и поля. Гораздо проще перекрыть вам воду – и дело с концом.
Фермер пожал плечами.
– Нас ненавидят. А если человек испытывает ненависть, ему ничто не покажется слишком хлопотным. Да и отключение воды ничего бы не дало. Я добыл бы ее где-нибудь еще. В крайнем случае покупал бы в бутылях. Люди меня знают – я не боюсь работы.
Халифа докурил сигарету и затоптал окурок подошвой.
– Ты кого-нибудь видел? Что-нибудь слышал?
Крестьянин покачал головой.
– Они, должно быть, обстряпали все ночью. Нельзя же совершенно не спать. Два-три дня назад. Тогда заболел буйвол.
– Папа, ведь ему лучше? – спросила маленькая девочка.
Фермер подался вперед, подхватил ее и посадил на колено. Лет трех-четырех, хорошенькая мордашка, с большими зелеными глазами и густыми черными волосами. Отец обнял ее и стал покачивать. Старший из братьев сделал шаг вперед.
– Я не позволю им отобрать у нас ферму, отец. Буду драться.
Халифа невесело улыбнулся. Мальчик напомнил ему сына Али. Не физически: этот парень был выше и с короткими волосами. Своей непокорностью, мальчишеской бравадой – вылитый Али. Он полез за сигаретами, но вспомнил, что отдал их фермер у, и не захотел просить то, что подарил. Вместо этого сложил на коленях руки, прислонился к стене дома и смотрел, как к ним по дороге устало бредет Мохаммед Сария. Несмотря на жару, на нем поверх рубашки был толстый джемпер. Сария был из тех людей, кого хоть в печь посади, они и там замерзнут. Добрый старина Мохаммед. Есть вещи, которые никогда не меняются. И люди, которые не меняются. В этом можно найти утешение.
Раздалось позвякивание: из дома вышла жена фермера с подносом, на котором стояли три стакана с чаем, мисочки с закусками: салат из маринованных овощей – торши, бобы термоус и тарелка с розовыми сахарными пирожными. Халифа взял стакан с чаем и горсть бобов, но от пирожных отказался. Семья была бедной, пусть лучше все это останется для детей. Подошел Сария и, сев с остальными, тоже взял стакан с чаем. Потянулся было за пирожным, но Халифа послал ему взгляд, от которого рука Сарии изменила направление и оказалась у мисочки