к проему, свободному от брезента, накрывавшего повозку.
– Что, сбежать хочешь? – раздался окрик комиссара, который прежде не пожелал обмолвиться со своим невольным попутчиком ни единым словом.
– Мне подышать немного охота…
– Ну, дыши, дыши пока, буржуй недорезанный. Только помни – от нас не убежишь. Чуть дернешься – мои орлы тебя враз в расход пустят!
Разумеется, ни о каком продолжении разговора не могло идти и речи. Пришлось немного отсесть. Но все равно так было лучше, да и остаток видимой свободы оказывался гораздо большим.
Лошадка перебирала ноги совсем не спеша и никто ее не поторапливал, поэтому в город они въехали далеко после полудня. Улицы, по которым они плелись, были вроде бы те самые, известные с самого детства: Московская, Симоновская, Усольцевская, Покровский проспект. Однако теперь они казалось совсем незнакомыми. Витрины многих магазинов были закрыты щитами, наспех сколоченными из необструганных досок, или вовсе разбиты. Тумбы вырваны, скамейки поломаны. Всюду грязь, а ветер носит из стороны в сторону обрывки бумаг и какой-то мусор. Людей почти нет. Редкие прохожие движутся словно украдкой: сутулые, сгорбленные, они семенят мелкими шажками. Все облачены в какие-то неброские бесформенные наряды, будто бы посеревшие, утратившие всякую яркость. Нигде нет видимых признаков благополучия и достатка!
Повозка, по-прежнему сопровождаемая вооруженной охраной, остановилась перед гостиницей «Американские номера», некогда считавшейся лучшей в Екатеринбурге7. В свое время здесь жили и А. П. Чехов, и Д. М. Менделеев, и даже члены августейшей фамилии. Это заведение славилось не только изысканными комнатами, но и великолепной кофейней с кондитерской, а также буфетом, отпускавшим недорого очень хорошее пиво. Семейство Аксеновых в свое время сюда захаживало почти всякий раз, когда выбиралось в город, и никто из них никогда не уходил отсюда разочарованным.
Для постояльцев здесь работали ванные, считавшиеся в городе исключительной роскошью, и уютные залы для бильярда, который вошел в моду совсем недавно. Владельцев всего этого великолепия был купец второй гильдии Павел Васильевич Холкин, давний знакомый Александра Дмитриевича
«У этого здания теперь, наверняка, новые хозяева, – подумал Александр Дмитриевич, – но не могли же они довести его до такой же степени запустения, которое бросается в глаза на улицах города? И тогда довольно любезно со стороны комиссаров, лишив человека свободы, везти его не в тюрьму, не в какую-то замызганную халупу, а во вполне приличное место, где можно скоротать время до тех пор, пока недоразумение не прояснится окончательно».
– Вываливайся, – приказал комиссар.
Как только Александр Дмитриевич коснулся земли, его подхватили два дюжих красноармейца, и решительно поволокла к крыльцу. Повозка, освободившись от пассажира, тут же рванулась с места и, как успел заметить новоявленный арестант, скрылась за поворотом, увозя в неизвестность все его имущество.
Прихожая,