Арестантов вывели на задний двор и заставили разместиться в двух грузовых автомобилях. Когда все заняли свои места, появился конный конвой, состоявший из 35 – 40 человек, вооруженных карабинами и гранатами. Сам «товарищ Сахар» сел в кабину одного из грузовиков, и колонна двинулась в путь.
Они ехали медленно: сначала по Златоустовской улице, потом по Сибирскому тракту… Вскоре стало понятно, что они приближаются к станции Екатеринбург-II. Кто-то неожиданно предположил вслух:
– Наверное, нас вышлют куда-то на север.
Но этим радужным надеждам не суждено было сбыться. Автомобили повернули направо и затряслись по ухабам лесной дороги, углубляясь в Мещанский бор. Ехали долго. Потом колеса застучали по железнодорожным рельсам, а через четверть часа остановились. Арестантам было приказано выйти, и их тут же окружила охрана. Кое-как собрав окончательно упавших духом людей в некое подобие колонны, красноармейцы повели их куда-то вперед, через рытвины и канавы.
Александр Дмитриевич знал это место. Их вели к городской свалке, куда свозились все нечистоты и сливались канализационные отходы, собираемые из отхожих мест.
Тем временем прежде ясное небо, освещаемое звездами и полудиском убывающей луны, стало затягиваться тучами. Опустилась мгла.
«Товарищ Сахар» чертыхнулся и приказал:
– Хватит!
Через пару шагов колонна остановилась у края канавы, дно которой было едва заполнено водой. Очевидно она ограничивала край свалки.
Последовала команда:
– Встать в шеренгу!
Но люди, к которым она была обращена, уже поняли свою обреченность и утратили способность к организованности и выполнению приказов. Они, сбившись в кучу, стали инстинктивно жаться друг к другу. И попытки конвоя растащить их в стороны ни к чему не привели.
Вскоре «товарищ Сахар» понял всю тщетность дальнейших усилий по наведению порядка и отозвал к себе красноармейцев. Те живо и сноровисто выполнили его приказание, выстроившись в два ряда, и вскинули карабины на изготовку.
Распорядитель расстрела, очевидно, не чуждый дешевой театральности, решил придать моменту торжественности. Подняв зажженный фонарь так, чтобы его лицо было хорошо видно, он выкрикнул:
– Вы, представители бывшего эксплуататорского класса, являющиеся врагами трудового народа, сейчас ответите за смерть нашего товарища, председателя Екатеринбургского горкома нашей родной большевистской партии, товарища Малышева Ивана Михайловича…
Александру Дмитриевичу был знаком этот бывший заведующий больничной кассой Верх-Исетского завода, обретший после революции большую власть, которая его нисколько не изменила. Он остался все таким же недалеким и малообразованным. Но теперь налет властности и высокомерия делал черты его лица еще более неприятными. А взгляд его рыбьих глаз, способных долго смотреть, не мигая, стал просто невыносимым… Вот за кого придется отдать свою жизнь!
– …Он отправился на борьбу с