потекут… прямо на базар».
«Жди! Последнего скота на колбасу сведут», – гневно урезонивали пятые-десятые.
Рваная паутина слухов и сплетен – бестолковые коммуникации сарафанного сельского радио – напрочь пеленала общественное здравомысленное сознание. Да и было ли оно? Откуда ему было взяться? То петух прокукарекает, то конь заржёт… Соседи между собой… собачатся, а муж жену коромыслом… информирует…
А где местная свободная пресса, праведное радио, независимое телевидение? Где власти, избранные всенародно и гласно, обещавшие в предвыборных агитациях «управлять принципиально» и «вовремя информировать»?.. Почему не разъясняют? Почему не появляются среди народа в часы «разброда и шатания»? Куда подевались партийцы, общественники, сельские авторитеты? Почему молчит праведный глас самого народа? Где, в конце концов, самое передовое общество из гармонично развитых членов, построившее в годы Застоя развитой социализм?.. Безмолвствуют. Не дают ответа. Только час от часу не легче. Словно чирей на видном месте, поселилось досадное недоумение.
Зойка Свиридова схлестнулась в остром разговоре с колхозным экономистом… с экономисткой… туды-т-твою… чего она там ещё «эконо-о—омит!»… Полиной Прорехой. Полина Никитична – женщина жаркая, церемониям не научена. А и Зойка Свиридова под масть.
Не поделили хлеб в магазине: Зойке не хватило, а Прореха последние пол-лотка забрала. Не то сухари сушить, не то свиней кормить… Ай, как Зойка разобиделась!..
– Ты, Полька, пару булок-то оставь… Не то еще вспухнешь! – съязвила языкатая сельская баба, поджимая губу.
– А и оставила бы… смотря кому. А тебе, ядовитой, не впрок будет. Вон бутылку возьми…
– Ах, ты, кобыла конторская!.. Она меня учить будет… Подавись!
– Эй, бабы-бабы, – попытался урезонить развоевавшихся особ хозяин прилавка Николай Корзинкин, – не шуметь в магазине!
– Ты сама, кошка драная, подавишься скоро! – продолжала огрызаться экономистка.
– На что это ты, блядина, намекаешь?.. На пай мой непроданный?
– … а хотя бы…
– … зубы коротки! Вы мне еще за солому… не рассчитались!
– За каку-таку солому?
– За прошлогоднюю!
– А ты её и не получала!
– Не получала, да… Твоих рук дело… Деньгами должны отдать!
– …и не получишь. Научись с людьми разговаривать.
– Когда это Прорехи людьми стать успели?!
– Ах, ты… тля!
– … сама такая!..
И «кошка драная» и «кобыла конторская» вытеснились в дверной проем торгового ларька и разошлись по сторонам, растрачивая «что осталось русской речи»…
Шкалик тяготился новой работой. Пересесть с ЮМЗ на УАЗик – подвигу подобно.
Но водительские права и навык были ещё со времен геологоразведочной экспедиции, а конфуз в пойме Моторинской балки, как ни странно, обернулся новым назначением. Что думал агроном, сажая Шкалика за руль