освещении званого ужина, танцевального вечера, ночного приема или раута на крыше.
– Вот бы сюда устроиться продавщицей! – Брайди вздохнула.
– И не мечтай, – сказала Мэри. – Тут действует ИПОП.
– Что за ИПОП?
– Иностранцев Просят Отвалить Подальше. Сюда берут только коренных американцев, а всяким ирландцам, шведам, немцам ходу нету. Для них есть Бруклин.
А что, если скрыть свое происхождение? – подумала Брайди. Скажем, прикинуться немой. Ведь развозить бисквиты на тележке можно молча. Да нет, кроме акцента, ее тотчас выдаст бледная кожа, что от солнца вмиг краснеет и покрывается веснушками. И куда деть робкий, лишенный оценивающей цепкости взгляд, по которому сразу определишь переселенца? Вон даже походка скажет многое, думала Брайди, глядя на покачивающийся литой зад Мэри.
На последнем этаже был «Свадебный салон», предлагавший изобилие свадебных вуалеток, перчаток, цветов и кружев любых пастельных оттенков. За одним прилавком будущие невесты и их матушки отбирали ткань на подвенечное платье, за другим – тесьму и кружева. Под плакатом «Специально подобранные ткани подадут невесту в самом выгодном свете с учетом ее возраста и особенностей фигуры» сидел модельер, окруженный образцами материалов.
– Пошли вниз, – попросила Брайди. – Что-то мне нехорошо.
– Правда? – удивилась Мэри. – Из-за высоты, что ли? Ты первый раз на десятом этаже?
– Не в том дело, – сказала Брайди. На лбу ее выступила испарина.
– Бедняжка ты моя. – Мэри достала носовой платок и отерла ей лицо. – Пропала твоя пудра.
Они подошли к золотистой стене и вызвали лифт. Извинившись за испорченную прогулку, Брайди попросила подругу остаться, мол, она доберется домой сама, но обе понимали, что это лишь слова. Брайди плохо ориентировалась в городе и легко могла забрести в окрестности Гарлема.
Они спустились на цокольный этаж и по проходу, окаймленному сияющими витринами, направились к выходу. Брайди вдруг полегчало. Она разглядывала продавщиц за прилавками. Те и впрямь выглядели настоящими американками. И дело было не только в белизне их зубов и тщательно уложенных прическах. Они стояли гордо, в их позах не было угодливости, свойственной недавно приехавшим в эту страну.
Навстречу торопливо шел мужчина со скаткой большого ковра на плече. Брайди посторонилась и, пропуская его, машинально прикрыла руками живот. И тут до нее дошло, что она бессчетно видела, как точно так же делает мама, оберегая зревший в ней плод.
В чреве ее жил ребенок.
Брайди похолодела, а сердце ее подтвердило то, что она уже знала.
У нее будет ребенок. Дитя Тома, рожденное в Америке.
Издалека донесся голос Мэри, окликнувшей ее.
Брайди привалилась к стеклянной витрине с воротничками сорочек, пытаясь сообразить, что же теперь делать.
8
Сара
Холлингвуд
1908
Сара включила медную