металлическом блюде перед Сашей стояла открытая красная коробочка с красивым кольцом, выглядевшим здесь даже лучше, чем в магазине, рядом лежал изящный маленький букет, основой которого были кустовые белые розы. Она не сразу поняла, что это значит. А когда догадалась, наполнилась умилением, сопровождаемым, впрочем, чуть заметным оттенком боли, застывшей в уголках глаз.
Разобравшийся в ситуации музыкант решил включиться в сюжет и сильнее ударил по клавишам.
– Я бы хотел, чтобы ты официально стала моей женой, – Ивану пришлось говорить громче, перекрывая усилившуюся мощь музыкального сопровождения.
Поняв это, наблюдавший за ними пианист тут же понизил силу звука, тихонько заиграв романтическую мелодию.
– Ва-ань… Ты такой классный… – начала приходить в себя Санечка.
– То есть, ты согласна?
– Ну, конечно… Какая прелесть! – она надела кольцо на палец. – Только давай не завтра, ладно? – улыбнулась просительно.
– А когда? – ему почувствовался отказ.
– Весной! Давай весной?
– А это не долго?
– Я не хочу просто расписаться и все. Я хочу, чтобы была настоящая свадьба, с большой машиной и гостями. А такую надо готовить! Зачем нам спешить: мы же и так вместе?
– Можно и весной, – согласился Иван, не ожидавший от девушки рассудительности в этот момент.
Весь остаток вечера она говорила о том, как видит будущую церемонию, благодарила за предложение, упоминала, что с Ваней хорошо, сказала, что готова была с ним провести жизнь и без бракосочетания. Правда, призналась, что ее родители в самом деле не очень одобряют не зарегистрированные государством отношения. Ночью была открытой и ласковой. Только Искорневу почему-то показалось, что отдавалась она не вся, как бы сберегая эмоции.
При этом не мог до конца понять итога сделанного предложения. По факту выходило, что девушка согласна, только надо немного подождать и как следует подготовиться. Мозг это прекрасно сознавал. Но душа была не удовлетворена таким поворотом. Она не ощутила тепла, не встретила ответной заинтересованности в себе. Как будто разделась догола в предвкушении страсти, а к ней вышли в одежде и предложили отложить соитие.
Внутренний конфликт терзал всю первую половину вторника, пока он готовил предварительный список вопросов для Добровольского и согласовывал их с Волокжаниным. Постепенно чувства стали тупеть, рассудок подсказал, что они могли обостриться беспочвенно, из-за капризов самолюбия, уязвленного отсутствием ожидаемой реакции. Психика восприняла такое объяснение как наиболее равновесный, здоровый вариант, позволяющий сохранять устойчивость нервной системы и существовать без ненужного лишнего стресса. В результате, к моменту отправки электронного письма политику, журналист был уже вполне уверен, что в его жизни все складывается очень даже хорошо.
Во второй половине дня прозвучал долгожданный звонок. Ровный мужской голос спросил его отчество, данные жены, нисколько не удивился отсутствию