бросил я.
– Кто урод?
Он толкнул меня в грудь. Мы надулись, как два сердитых индюка, и пошли друг на друга. И тут между нами встал Артем.
– Все, парни, хватит. Просрали и просрали. Всей командой. Понятно?
– А че этот бычит? – кивнул я на Саню.
– Все, остыли. В следующем году отыграемся. Разошлись.
Артема мы послушались. Саня, смерив меня уничижительным взглядом, отошел к своим вещам. Артем остался рядом.
– Макс, с Катькой в кино собираемся. Погнали с нами?
– А что идет? – спросил я, надевая толстовку.
– «Кловерфилд, 10».
Артем страстно любил триллеры и ужастики.
– Ну, погнали, че делать-то, – сказал я с напускным равнодушием.
В кинозале мы сидели на последнем ряду, справа налево – я, Артем, его новая девушка. Я смотрел в экран, а рядом Артем страстно целовался с Женей. Нет, с Катей. Или все-таки с Женей?
Было довольно прохладно, я поежился и пожалел, что не накинул ветровку. Сладко пахло карамельным попкорном. Я не понимал, о чем фильм. Все мои мысли были сосредоточены на том, что происходит рядом. Я старался сконцентрироваться на сюжете, отстраниться от влажных звуков над левым ухом, но не мог.
Я искоса смотрел на Артема. Одной рукой он обнимал девушку, другая свободно лежала у него на бедре. Я видел только коротко стриженный затылок Артема, его мощную шею, крохотные ушные раковины, плотно прижатые к черепушке, – всегда считал, что Артем в прошлой жизни был питбулем. В моменты, когда на экране появлялись светлые кадры, я мог даже разглядеть на шее Артема родимое пятно в форме инфузории-туфельки.
Я перевел взгляд на свободную руку Артема – она была так близко… Я медленно потянулся к ней. Мне вдруг нестерпимо захотелось осторожно дотронуться до нее, как будто случайно. Тут же у меня перехватило дыхание, а тело бросило в жар. Я отдернул руку и вскочил.
– Ты куда? – Артем отлип от своей девушки.
– В туалет.
– Колу захватишь, а?
– Окей.
В туалете я долго умывался холодной водой, затем посмотрел в зеркало. Ничего привлекательного в моей внешности никогда не было, хотя длинное лицо и выпяченная челюсть определенно придавали мне особый лошадиный шарм.
Волосы рыжеватые – но недостаточно яркие, чтобы в младших классах быть объектом всеобщих насмешек, а в старших – причиной томных взглядов и грустных вздохов одноклассниц. Черты лица – слишком мягкие, чтобы считаться брутальным мачо или хотя бы однажды им стать… эх… а так хотелось! Всегда в этом плане завидовал Артему, чье лицо как из камня высекли. Однажды в детстве, когда у нас дома гостила тетя, она сделала нечто странное, что я навсегда запомнил, – взяла мое лицо в ладони, дохнула запахом отварной свеклы и лука и назвала меня очень чувственным мальчиком. С тех пор я всячески старался искоренить из себя чувственность, а из своего рациона – свеклу и лук. Хотя до конца я никогда не понимал, что тетя имела в виду.
Волосы я всегда стриг коротко и просто, избегал новомодных причесок. Куда бы я ни шел – в школу, гости, на свадьбу двоюродной сестры, – одевался так,