номер три. Яркий солнечный свет проникал внутрь постольку-поскольку, и, ослеплённый темнотой, я привалился к стене, ожидая, когда глаза привыкнут.
– Анри!
Никто не отозвался. Да и слишком тихо было внутри. Сердце чувствовало безлюдность помещения. Я крепко зажмурил глаза. Открыл. В ангаре никого и ничего не было. Ни людей, ни самолёта.
«Что случилось?»
– Анри!
Я выбежал на улицу, опять ослеп, но был слишком взволнован, потому добрался до следующего здания в пять больших шагов по памяти. Здесь шумела жизнь, кто-то насвистывал прилипчивый мотивчик, гремел инструментом. Ворвавшись, словно метеор, я привлёк к себе всеобщее внимание.
– Анри!
– Да.
Мой хороший друг и блистательный механик вышел вперёд и протянул руку. Машинально пожав её, я всмотрелся в его лицо. Обычная улыбка, спокойствие в глазах.
– Мой «Лайтнинг»…
– Что?
– Мой самолёт! Он… пропал.
– Друг, прости, но он не пропал. – Что-то в глазах Анри поменялось, и я уже был готов услышать, что его отдали новому пилоту, молодому и умелому, что он, видимо, обкатывает его. – Его сбили вчера, вместе с пилотом. Над морем. Трагедия…
Я ошарашенно уставился на Анри.
– Как…
– Проклятый фриц, кто же ещё, – ответил механик. Его слова никак не укладывались в голове.
«Ведь пилот я! Я вчера летал на нём, и вернулся на базу!» – моя первая мысль. Анри ещё что-то говорил, его губы шевелились, но я не слушал. «Лайтнинг» никогда бы не отдали другому пилоту так быстро, к тому же, вчера не было вылетов кроме моего. Но самолёта нет, он погиб вместе с пилотом, а я всё же стою здесь.
– Анри?!
– Да?
– Ты меня видишь?
– Отчётливо, друг мой!
Я хотел было спросить, кто вёл мой «Лайтнинг», но тут сообщили о прибытии машины, и пришлось незамедлительно отправиться в путь. Корабль до «большой земли» отплывал раньше положенного, надеясь опередить наступающую непогоду.
Всю дорогу я размышлял о том, кто разбился в моём самолёте и постоянно ощупывал себя: руки, бёдра, лицо. Всё на месте. Солдат, ведущий машину, посматривал на меня с плохо скрываемым волнением. Я здесь. Я живой. А в ушах стоит гул мотора «Лайтнинга», уходящего в пике. На глазах выступают слёзы.
– Мсье, всё хорошо?
– Что?
– Вы…
Я тут же утёрся рукавом, чтобы не смущать постороннего человека.
– Ведь всё хорошо. Жизнь на этом, – кивок головы в сторону давно скрывшейся с виду авиабазы, – не заканчивается.
– Да, вы правы.
– Извините, моя сестра… она очень любит вашу книгу. Не могли бы вы…
В руки мне лёг крошечный экземпляр «Маленького Принца» в твёрдой обложке. Я тут же понял, что за мальчик стучался в мою кабину. Почему он? Спустя столько лет, посреди Средиземного моря, в последний мой полёт?
Я и не заметил, как машина затормозила у порта. Свежий бриз,