Ленни не поверил в кровожадные намерения граждан – ну, а кто бы на его месте поверил! Только что они с Рамзесом были сами по себе, а толпа – сама по себе, и вот поди ж ты! Как позднее объяснил им Хранитель, произошло что-то вроде «цепной химической реакции», совпадения несчастных обстоятельств, в результате чего друзья по уши влипли в эпическую драму…
– Хватай их! – взвизгнул худощавый тип, поспешно прячась за спины остальных; толпа заревела, и через секунду вся эта человеческая масса просто размазала бы Ленни и Рамзеса по асфальту… Но, к счастью, Рамзес был не так уж оторван от действительности, как могло показаться с первого взгляда. Сообразив, что дела принимают неинтересный оборот, кайфоломщик высоко подпрыгнул и рванул с места со средней скоростью джипа, форсирующего финишную прямую ралли. За ним – Ленни, нежданно обретая силы и второе дыхание.
Преследователи тоже не дремали: они легко взяли заданный Рамзесом темп, и теперь пыхтели позади, подбадривая друг дружку боевыми выкриками. И пошла погоня – кстати, весьма увлекательная, поскольку ландшафт местности был неровный, древняя мостовая обветшала, да и лужи местами попадались. То и дело кто-нибудь из преследующих спотыкался и падал, ругаясь на чём свет стоит, но Ленни не оглядывался. Ему было так страшно, ведь никто никогда не гнался за ним с вилами наперевес, и Творец знает, чем это ещё закончится! Он видел только мелькающие пятки Рамзеса, который бежал всё быстрее…
В небе кружились птичьи перезвоны; ветер носился над Городом, тревожа ветви деревьев, отягощённые крупными цветами. Атласные лепестки усыпали капот странного механического экипажа, стоявшего в одном из переулков. Весна в Немире вступила в пору бурного расцвета, что означало сезон повышенного спроса на кисти, краски и холсты. Впрочем, это никоим образом не коснулось двух архаиков, затаившихся в экипаже под прикрытием раскидистых ветвей.
Свету и теплу все представители этого народа предпочитали мрак и холод. Дождь с ледяным ветром загоняли в дома скверну, которая всегда ассоциировалась у архаиков с людьми. На морозе не погуляешь по улице, распевая под настроение неприличные песни, и не сунешься в кабак, чтобы лишний раз надраться – святая истина. В то же время, неприязнь архаиков не относилась исключительно к людям. Они вообще были чужды дружбе и любви до гроба, а просто приятельские отношения считались у них пижонством. Однако, упомянутая пара составляла исключение из всех неписанных правил, хотя сами они вряд ли смогли бы объяснить, в чём оно…
Последние полчаса оба сидели, не шевелясь, напряжённо уставясь в пустое пространство улицы, словно ожидали, что ниоткуда возникнет нечто ужасное и полностью завладеет их вниманием.
– Думаю, это всё-таки глупо – торчать тут, когда у нас в кои-веки полная свобода действий, – подал голос один из них, сидевший за рулём. – Нет, правда, Сантариал, действовать – значит, двигаться вперёд,