id="n560">
560
Зачеркнуто: не обращая вниманія на ея слова, продолжалъ:
– Надо
561
Зач.: Вронской
562
Зач.: Вронской
563
Зач.: улыбаясь
564
Зач.: и принесла отъ окна столикъ.
565
Зач.: волоча ноги,
566
Зач.: «A! нынче два тютька», сказалъ онъ самъ себѣ, такъ неуважительно называя про себя молодыхъ людей.
567
Зач.: называя ихъ тютьками и перепелами,
568
Зач.: его спокойный видъ, его шутки съ Нордстонъ, его любезность съ Вронскимъ.
569
Зачеркнуто: Вронской
570
Зач.: Вронскому
571
Зач.: – Твоя жена – дурной пророкъ. Ну, прощай, надолго…
572
Зач: Вронскій долго не спалъ, ходя взадъ и впередъ по небольшой занимаемой имъ комнатѣ въ огромномъ материнскомъ домѣ. «Надо, надо кончить эту жизнь. А то такъ скучно». На него находила тоска и уныніе и прежде; но теперь нашло еще съ большей силой, чѣмъ когда нибудь. И съ тоской соединялось чувство влеченія къ этой милой дѣвушкѣ съ ея маленькой головкой, такъ удивительно поставленной на тонкой шеѣ и прелестномъ станѣ, и тоска соединялась съ этимъ влеченіемъ. Ему хотѣлось плакать и любить и быть любимымъ. Надо было подумать и рѣшить.
573
Зачеркнуто: твердая и важная
574
Зач.: О чем же было думать? Чѣмъ волноваться? Тѣмъ, что онъ счастливъ, что любимъ прелестнѣйшімъ существомъ? Странно сказать, что не останавливало, но задерживало Вронскаго – это то, что это не была большая страсть, на которую онъ такъ давно былъ готовъ,
575
Зач.: Вронской
576
Зач.: одинъ изъ самыхъ скромныхъ людей
577
[неравного брака,]
578
Зачеркнуто: Вронской
579
Зач.: и не любилъ
580
Зач.: Выйдя на волю въ своемъ Петербургскомъ блестящемъ гвардейскомъ кругѣ, онъ тотчасъ же попалъ на актрисъ и кокотокъ, но натура его была слишкомъ честная, простая и вмѣстѣ тонкая, чтобы увлечься этими женщинами. Онъ имѣлъ эти связи также, какъ пилъ въ полку не оттого, что любилъ, а оттого же самаго, отчего люди курятъ. Всѣ дѣлаютъ, навязываются эти женщины, и питье само собой, и дурнаго тутъ ничего нѣтъ; напротивъ, есть что то пріятное, хорошее, состоящее въ томъ, чтобы, чувствуя въ себѣ силы на все лучшее, дѣлать самое ничтожное. Это сознаніе того, что я всегда выше того, что я дѣлаю, и удовольствіе въ этомъ сознаніи было главное руководящее послѣднее время чувство всей жизнью Вронскаго. Онъ говорилъ по англійски, какъ Англичанинъ, по французски, какъ Французъ, жилъ въ Лондонѣ и Парижѣ, но онъ былъ вполнѣ русскій человѣкъ. Онъ не могъ переносить фальши и такъ боялся того, чтобы имѣть видъ человѣка, полагающаго, что онъ дѣлаетъ важное дѣло, a дѣлаетъ пустяки, что онъ всегда дѣлалъ пустяки и имѣлъ такой видъ,