шутку и на самом деле вместо меня с Дювалем поедет Аннит…
Увы, все, что я слышу, это шепот моросящего дождя. Небесная влага сеется на лесной перегной, орошает поскрипывающие седла, глушит позвякивание сбруи.
Ближе к вечеру мы въезжаем в небольшой лесок. Здесь настоящая чащоба, и мы не подгоняем коней, предоставляя им самим выбирать путь среди веток и колючих кустов. Под сенью густой листвы становится по-настоящему холодно. Я плотнее запахиваюсь в плащ, но и он не греет.
Потом до меня доходит, что дело вовсе не в холоде.
Я чувствую близость смерти.
Ощущаю ее, можно сказать, костями. Примерно так же, как иной старый моряк прислушивается к больным суставам и безошибочно предсказывает шторм.
– Что такое? – нарушает лесную тишину голос Дюваля. Оказывается, мое состояние от него не укрылось. – Ты что-то услышала?
– Нет, – отвечаю я. – Просто неподалеку лежит кто-то мертвый.
Его брови удивленно взлетают. Он останавливает коня:
– Мертвый?.. Кто? Мужчина, женщина?
Я пожимаю плечами. Ощущение мне внове, и я при всем желании не могу сказать ничего определенного.
– Не знаю. Может быть, даже олень.
– Где хоть?
– Вон там.
Я указываю в сторону от дороги, туда, где виднеется небольшая прогалина.
Кивнув, Дюваль поворачивает коня и жестом велит мне вести. Удивившись тому, насколько серьезно он отнесся к моему смутному предчувствию, я выезжаю вперед и позволяю своему чувству смерти направлять нас обоих.
Деревья здесь стоят плотнее, тонкие ветви раскачиваются наверху, точно перистые опахала. Мы проезжаем древний менгир; камень весь оброс мхом и лишайником. Присутствие Смерти ощущается все сильнее… Свежая могила неплохо укрыта сухими ветками и разбросанной листвой, но я отыскала бы ее даже с завязанными глазами.
– Мартел, – объявляю я. – Сюда его привезли люди Крунара.
Я совершенно уверена в том, что именно здесь он погребен.
Вынимаю ногу из стремени, но Дюваль уже спешился, тянет руки навстречу. Он берет меня за талию. Я едва не ахаю от изумления – тепло мужских ладоней легко просачивается сквозь его перчатки и всю мою одежду, умудряясь даже прогнать некоторую часть холода, навеянного Смертью. Он снимает меня с лошади, и, как только мои ноги касаются земли, я отстраняюсь. Я только что испытала едва ли не самое интимное прикосновение за всю свою жизнь, но переживать по этому поводу некогда.
Подхожу к могиле вплотную. Дюваль следует за мной и смотрит на потревоженную землю. Взгляд у него такой, словно он надеется, что секреты Мартела просочатся к нему из могилы. Он вдруг произносит:
– Бывалые вояки утверждают, что душа павшего еще трое суток не покидает поля битвы. Это так?
– Да, – отвечаю я.
У меня уже зародился план, как хотя бы частично восполнить ущерб, который я, по мнению Дюваля, нанесла его деятельности.
– Вот бы ты умела разговаривать с