Хелен.
– Опять жаловался Пьеру. Мол, его беспокоит ее «непостижимость» – кажется, именно так.
– Вот как?
– Грег думает, что с тех пор, как Кит уехала, а у него прибавилось работы в Женеве, их ничего не держит в старом доме ее родителей.
– Она обожает свой Дом у реки, – сказал Хелен. – Да разве можно его не любить? Место уникальное.
– Если б дело было только в этом. Грег считает, что у Сони депрессия. Ну, скажи, была она душой компании на юбилее мужа?
– Откровенно говоря, с тех пор, как дети подросли, я слышала о ней не так много. Казалось, едва Кит уехала в университет, Соня потеряла ко мне интерес. Видимо, перестала уважать после того, как оба моих сына бросили учебу. Но я скучаю. Давным-давно мы частенько выходили с ней на улицу выкурить по сигаретке.
– Я просто повторяю то, что Пьер услышал от Грега, – сказала Надя. – Кстати, где она сейчас?
– Может, это и не мое дело, но скажу все равно. – Хелен приняла от Пьера еще один бокал вина. – Весьма типично для Грега видеть в Соне зло лишь потому, что она с ним не соглашается. Он всегда любил покомандовать.
– Ты ведь никогда не любила Грега? – с улыбкой спросила Надя.
– Недолюбливала, раз уж на то пошло, – уточнила Хелен.
Надя улыбнулась группке вошедших женщин. Хелен почувствовала стыд – острый, обжигающий – оттого, что упомянула о своей неприязни к Грегу. Он был другом Пьера. Вечно она что-нибудь ляпнет. Значит, Соня – ЭМЯТ. А Бен с Мирандой – на Мадагаскаре. Хелен успокоилась, но вместе с тем у нее начало портиться настроение. От недавно прибывших донеслись хвалебные охи и восклицания. Надю похитила поклонница. Хелен заметила, что на подносе не осталось бокалов с вином. Пора домой. Она закуталась в голубую куртку с капюшоном, натянула бордовые кожаные перчатки для вождения, которые держала в карманах, и немного постояла на улице. Ногами в замшевых сапожках потопала по тротуару, уже начинавшему искриться изморозью. Затем пошла к машине, припаркованной на углу. На той стороне дороги какие-то парни вытряхнулись из такси и направились к зданию, бывшему складом в Викторианскую эпоху, а ныне приютившему какой-то клуб; когда юноши переходили трассу, из их ртов вырывались белые клубочки пара. Всю неделю Хелен окружали мальчишки-подростки: нуждающиеся – на работе, а дома – ее собственные двое плюс племянник Джез. Их длинные ноги и сутулые плечи, казалось, не оставляли ее ни на секунду. Хотелось бы, чтобы в ее жизни было больше женщин. Было бы с кем по-настоящему поговорить, поделиться переживаниями. Надя думает только о своей беременности, Соня в последнее время явно предпочитает одиночество, а Мария, сестра Хелен, куда более успешна в плане воспитания юношей. Ей Хелен никогда не доверяла. Кое-кто из приглашенных на закрытую для широкой публики выставку тоже потянулся к клубу. «Мужчины средних лет стараются казаться молодыми», – подумала Хелен и вдруг поняла, что сама старше их. Средних лет, но старше. Почему это всегда так внезапно? Вздохнула, набрав полную грудь воздуха. С удовольствием бы пошла с ними, выпила б еще немного, оттягивая возвращение