по самым крутых склонам.
Но времени на глубокие размышления не оставалось. Время поджимало, требовало немедленного выезда.
Иван привычно сел за руль. Я – рядом. Сзади – четыре солдата (пулеметный расчет, гранатометчик и снайпер). И машина разведотдела рванула в горы.
Часа полтора мы петляли по узкому серпантину дороги, привычно и спокойно заглядывая в бездонные пропасти ущелий, разинувшие злобную пасть в сантиметре от колес. А солнце все сильнее раскаляло и расплавляло это древнее мертвое пространство.
Иван знал дорогу как свои пять пальцев. Поэтому наш «УАЗик», вывернув за очередную скалу, чуть не врезался в невесть откуда взявшуюся глыбу. Тормози!
И тут же под задними колесами прогремел взрыв. Ударной волной нас с Иваном выбросило на дорогу.
Мы перекатились за камни, изготовившись к бою. Бойцы лежали возле горящего «УАЗ"а, не подавали признаков жизни.
Понятно, что засада – именно на Ивана. Но почему нет града пуль? Лишь трещит горящая машина.
Не переставая внимательно оглядывать горные склоны, мы быстро разрывали перевязочные пакеты. Ивану осколками раздробило правую ступню, а мне срезало палец на левой руке.
Перевязаться мы не успели. Рядом с моим носом камень раскрошила снайперская пуля. У Ивана – та же песня! Били прицельно, сразу с двух сторон узкого ущелья.
– Странно! Почему не попадают? – крикнул я. – Мы – как в тире!
– Живыми брать будут! – ответил Иван, перетягивая жгутом ногу. – Значит, выберемся! Давай сюда! Рука твоя в крови!
Но тут же, многократно отраженное горным эхом, раздалось просительно-мяукающее:
– Ванья! Доганым («брат»)! Сдавайся! Ты наш гость! Бросай автомат! На дорога иди!
– Смотри! По-русски как шпарит! – удивился я. И тут же получил пулю – в ногу, выше колена.
Схватив меня за здоровую руку, Иван бросился в сторону, за чахлый куст. Внизу, совсем рядом, начиналась крутая осыпь.
Мы ринулись вниз. Пока стремительно скользили в густой пыли, по нам открыли огонь «духи», засевшие где-то поблизости. Но стреляли, похоже, беспокояще, выжидая окончания спуска «шурави».
А внизу было спасение, хоть и временное! Осыпь притащила нас на скальный выступ, козырьком выступавший вперед.
Козырек был изрезан ресщелинами, в которых можно было укрыться. И даже заползти под сам выступ.
От большой потери крови, жары и напряжения у меня кружилась голова. Иван, несмотря на серьезное ранение, открыл по возникающим сверху фигуркам огонь. Заставив их спрятаться, он быстро перевязал мне кисть руки. Рану ноги пришлось пока оставить.
– Давай вниз! Там пещера! – прошептал Иван. – Качай энергию! Качай! А теперь – вниз! Я держу!
Отстегнув от автомата ремень, он лег на кромку обрыва, помогая мне медленно спускаться вниз.
Уцепившись здоровой рукой за ствол автомата, морщась от боли, я нащупывал точку опоры.
– Есть