притащил со стройки Вострицын, армяне же внесли горсть гашеной извести – другой не было, слющай, оправдывался Акоп. С инкубатором проблем не оказалось: Ханс Христианович просто переслал куда-то по телефону все размеры и схему, и к вечеру им принесли уже собранный и подготовленный к действию агрегат. Василий Рама предлагал обложить инкубатор изнутри страницами из шакъя-йоги, но этому неожиданно воспротивились армяне.
– Может, я его тоже хочу обложить? – скандалил Акоп. – Армянской азбукой, к примеру. А вдруг оно по-нашему заговорит? На кой вам сдалось армянское чудище? Оно только нам подойдет. Может возникнуть конфликт интересов!
С ним согласились, и Богомягкому было сделано внушение. Внушение произвел один из мордоворотов, и Василий Рама чуть было вообще не отказался от участия в опыте, но впал в нирвану на пару часов и по прибытии в сей мир уже забыл обо всех печалях. К тому же всех было готово для начал испытаний.
Вениамин Аполлонович торжественно всыпал в скороварку ингредиенты. Последним он добавил клочок рыжей шерсти Шипра. Затем все было энергично взболтано сотрудником Мандельштуцера и поставлено на огонь. Доведя до кипения, полученную однородную массу вылили в специальное углубление инкубатора, затем, как было показано на рисунках, закупорили, выставили нужные цифры на боку аппарата и стали ждать. В руководстве было сказано, что хорошее, доведенное до кондиции чудовище получается спустя четыре часа после активизации инкубатора. О том же, что делать с полученным в результате опыта чудищем не было сказано ничего, но Вострицын надеялся на великие имена Песталоцци и Макаренко, считая, что воспитание может сделать из любого чудовища вполне приличного члена общества. Впрочем, Мандельштуцер явно не надеялся на благополучный исход дела. Он стоял в дверях, а его утлую фигурку с обеих сторон мощно подпирали мордовороты. Василий Рама в ожидании принялся созерцать пупок, но Вострицын мог бы поклясться, что слышит испускаемое Богомягким тоненькое похрапывание. Вагиза же затеяла тихую перебранку с Акопом, затянувшуюся на все четыре часа.
Звон, раздавшийся из инкубатора, сообщил, что блюдо готово. Естествоиспытатели подобрались и ждали чуда. Один из мордоворотов Мандельштуцера закрыл собой хозяина, другой же закрыл первого, держа наизготовку пистолет. Из-за бугрящихся мускулами плечей секъюрити выглядывал полный любопытства глаз Ханса Христиановича.
Что-то щелкнуло, стукнуло, дверца инкубатора распахнулась, и оттуда вывалилось чудовище. Было оно точь-в-точь как то, что сидело в холодильнике: маленькое, рыжее и встопорщенное. Общественность дружно ахнула. Акоп упал в обморок, Вагиза захлопотала вокруг него, а Василий Рама медленно и тягуче произнес:
– ОМММММ!
Один из телохранителей Мандельштуцера «Оммма» не выдержал и выпалил из пистолета в стену. Второй последовал его примеру и грохнулся всей тяжестью на вякнувшего: «Караул!» Ханса Христиановича. Акоп ринулся