смазывать старые двери, – советует другой, тот, что гуще. – Лучше послушай, о чем их рассказы.
– Мне с самого рожденья известны кошачьи тайны, – пробалтывается совсем тонкий голос.
Но – «Иии! Иии!» – взметнули крыльями те, что постарше, и семья взлетела. «Что, если и впрямь набегут люди, захотят послушать про сов, про этих крылатых кошек? Летиии! Спешиии!»
И вновь наступает тишина. Только кот чуть скрежещет когтями по подоконнику, поворачивая голову вслед крылатому семейству. Оказывается, язык сов коту известен. Он смотрит в ночное небо и думает, что он спит. Проснется – а у него крылья.
Кузнечики и цикады – родственники наверняка. Уж очень похожи их песни. Разве что вряд ли цикадам приходилось распевать их при прохладной погоде. Только солнце посулило тепло, только присягнуло лету, как непогода заставила его изменить данному слову.
– Та-ак! – зычно кричит женщина из окна, глядя на расшалившихся ребятишек, и те немедленно рассыпаются зелеными плодами из перевернутой корзины. Но едва кричавшая скрывается за занавеской, они снова тянутся друг к другу. И тут же оклик:
– Та-ак!
После нескольких ее возгласов дети начинают дразнить недовольную специально и громко смеются, услышав ее голос. Она тоже смеется и качает головой, глядя, как они в разные стороны бегут:
– Горохи…
Дети привезли из города свою крошечную собачку. Она никогда не видела столько земли, и вот робко стоит на тропинке, поджав под себя тонкую переднюю лапку. Жмется к хозяйке, напоминая игрушечного олененка из неведомой сказки.
Жил-был олененок, и познал он однажды бескрайность…
– А что ж не видно вашего? Вы же с ним, будто он тоже ребенок!
– Да вот же он, наш любимец!
И правда, огромный кот на сложенных пополам лапах скользит в траве, словно на лыжах между сугробов. Он заметил лягушку и прыгает вслед за ней, а она на миг опережает его в прыжке. Но вот лягушка затаилась, притворилась сухим листком, и кот потерял ее из виду.
– Смотри, вот она, вот она! – и палкой в лягушку.
– Не показывай, это нечестно. Она сумела его обвести, значит, заслужила спасенье.
Порыв ветра стряхивает с лица неба, словно это прядь волос, последние солнечные лучи.
– Ну что, кабачок пуховый, проиграл состязанье, спряталась от тебя твоя добыча?
– Та-ак! – громогласно звучит из-за забора.
Собачке ничего, а кот испугался и опрометью к дому.
Кузнечики, клочья туч, крохотный олененок с черными влажными глазами. Из ладони хозяйки он смотрит на кричащую женщину в окне и, стоит ей снова вскрикнуть, тонким голоском, который немедленно эхом разносится воздухе, возражает:
– Тяв!
Повелитель мира.
Они молоды и им хочется воли, а маленькая девочка беспрестанно плачет. Но вот она уснула и они приходят.
– Можно нам ненадолго сходить на речку?
А над рекой все движется, живет. Лето ведет свой рассказ, пестрят в небе сочные,