медленно отрывается от окна и приходит ко мне в ноги. Нам так хорошо, и мы греем друг друга. Я думаю: чем сильнее гремит буря, тем спокойнее мне на душе.
С дарами пришли соседи, позвали во двор. Спускаюсь, благодарю. Теперь перевозной магазин, который скоро загудит на всю деревню, оповещая о себе, нам не нужен – у нас есть все.
Погода – как будто округа и не мрачнела. Светит солнце, и дети снова заполнили выкошенный луг. В борьбе они делят поле между собой, и матери кричат им из окон.
– Почему женщина из того красивого дома так груба? – слышу вопрос. – У них на участке все красиво, есть и качели, и беседка, и чудесный гамак, но нет у них мира. Отчего они ссорятся между собой?
– У этой женщины мать в инвалидной коляске, и вот они возят ее с собой, а она стонет, не узнает домочадцев, и из горла ее выходят звуки, подобные звериным. Две дочери у этой женщины – одна умна и здорова, но холодна. Она уехала далеко, не нужна ей больная старуха и к измученной матери у нее жалости нет. Ее растили в свободе, и вот она повзрослела и стала свободной. И муж из-за этой свободы оставил ее насовсем. Родители могут по году не видеть ее, но они утешаются тем, что обеспечена дочь.
А вторая их дочка рядом, и служила бы она утешением в старости предкам, если бы не болезнь, которая вскрылась в ней в детстве, да так и не излечилась. Дочь эта старшая работать не может, но не может она и жить беззаботно. Недуг то и дело бросает ее на землю, бьется женщина в корчах, а после совсем ничего не помнит. Лицо ее светло, но знает она совсем немного слов. А вот инстинкты сильны, и ходит она, молодая, и ищет мужских объятий, чтобы забыться не от страданий, а от утешенья. Двух дочерей родила она так, они проросли в ее прогулках, когда болезнь отступала. Две девочки младшие подросли и теперь дружат с ветром, нет надежды у этой женщины ни на кого, и вот она, та самая, что когда-то была добра, молода и дерзка, кричит от бессилья на всех, кто ее не сразу услышал.
– Но они же богатые! – тот, кто спрашивал, не удовлетворен.
– Да, – кивают ему. – Но разве купишь здоровую мать или умную дочь, разве купишь молодость, чтобы уследить за детьми? Или силы, покой, надежду? Остается только кричать.
– Закричишь тут, – негромко произносит кто-то из-за спины, а другой спрашивает:
– И за что ей это?
– Тссс! – прилагает палец к губам женщина из дома напротив. – Знаешь, как Старец-то говорил? «Никогда не спрашивай так. А то на себе узнаешь».
И правда, бури как не бывало. Солнце раскатилось, превысило свои меры, разлило тепло. Облака кружевами улеглись по подолу неба, а в поясе у него ни белой пылинки, ни перышка – синь!
Птицы тоже не ожидали – распелись, разлетались, друг с другом дружат. Но только вышел на улицу кот, как у них поменялись голоса, передали весть по цепочке: «Вон в том дворе бродит зверь, не стоит там приземляться». Только домашний кот не привык различать голоса малых птиц, он их хитростей не заметил. Он прошел