кости. Зазвенел отброшенный чьей-то неловкой ногой шлем.
Взломанный пол, разбитые лавки и сундуки, черепки, ржавый палаш.
– На второй этаж! – выдохнул Клембог.
Они бросились вверх по узкой лестнице.
На улице уже взрыкивали и хрипели, что-то гремело и стучало, и хлюпало, и фыркало, позвякивало железо, с треском и пылью что-то обрушилось, то ли сарай, то ли какая-то другая постройка. Тварь в виде лошадиного скелета тоже подобралась ближе – цоканье копыт, казалось, повисло над Баннесварди.
Цок-цок-цок.
Большой Быр снес дверь в небольшую комнатку, видимо, служившую раньше жильем звонаря, и они ввалились туда все, перевернув стол и разломав кровать. Перекрывая проем, братья Енсены быстро опрокинули платяной шкаф и встали на страже, обнажив мечи.
– Все, – сказал Клембог, разжимая хватку.
– Все? – Капля сползла с его груди и уселась на пол. – Вы уверены? Вы вообще что себе позволяете? Вы! Себе!
Она стукнула гауфа кулачком раз, другой, по голени, по колену, потом слезы брызнули из ее светло-темно-синих глаз.
– Вы куда меня притащили?
– Это вы нас притащили сюда, – возразил Клембог.
– Я?! – Девушка беспомощно оглянулась.
Отзываясь на ее взгляд, кивнул Ольбрум, кивнул Худой Скаун, кивнул, шевельнув усами, Хефнунг. Кредлик, пожав плечами, потупился. Хмыкнул Туольм.
Внизу взвыло, лестница вздрогнула под тяжелой поступью. Что-то бухнуло в стену, с бревенчатого потолка на людей посыпалась пыль.
– А это что? – Капля ухватила Клембога за рукав.
– Сейчас увидим.
Он помог девушке подняться. Она с удивлением наблюдала, как отряд подступает, собирается вокруг нее. Даже седобородый старик, и тот шагнул ближе.
– Вы чего? – с тревогой спросила девушка.
Ей почему-то вспомнились непонятные, странные строчки: «Тридцать три богатыря, чешуей как жар горя…»
– Свет, – просто сказал Клембог. – Ты сияешь. Пока мы в круге твоего сияния, нифель нам не страшна.
Шаги на лестнице бухали все громче. Над поваленным шкафом показалась уродливая голова, сидящая на мощных плечах. Крепкие пальцы ухватились за косяк, вызвав в дереве жалобное потрескивание.
Гауф заставил упирающуюся Каплю подойти ближе и вклиниться между Енсенами. Сияние полукругом охватило боковину шкафа.
– Я боюсь! – шепнула девушка.
– Ты же Капля, – сказал Клембог.
– Я не думаю, что я такая уж бессмертная.
Существо, поднявшееся по лестнице, между тем неуверенно затопталось перед шкафом. Сине-зеленая кожа на его голове сбилась в уродливые складки, а единственный глаз вращался, старательно избегая останавливаться на тесно стоящих людях. Несколько раз колупнув препятствие ногтем, тварь проскулила и осторожно, нюхая ноздрями воздух, просунула голову в щель.
В двух ахатах от сияния существо замерло.
– Коснись твари, – сказал Ольбрум.
– Она откусит мне пальцы! – дрожащим голосом произнесла