в моих руках тот самый предмет! Из их же рук выпадают белые пластиковые стаканы и тарелки, стеклянные бутылки и серые металлические столовые приборы. С грохотом падая и разбиваясь о стол. Царапая его с противным визгом и скрипом, и опадая на землю, не хуже той же рыже-красной и желто-зеленой листвы. Которую они покрывают и которой накрываются сами. А где-то и скрываясь, замалчиваясь, в редкой и мелкой, но, все еще, имеющейся темно-зеленой траве.
В их глазах страх, ужас и паника, зачинающаяся и начинающаяся истерика! В моих же – непоколебимость и решительность, дерзость и уверенность.
Сейчас или никогда!
Нужно потерпеть, просто потерпеть. Опять и снова, потерпеть, да! Но подождать! Подождать и исполнить!
Грузно выдыхаю и сглатываю вязкую, горькую слюну. Как остатки и осадки, от того кома в горле. У кого-то, может они и сладки, но точно не у меня и не здесь, не при них.
Хотя, как посмотреть… В секунду может все и измениться. И на моей улице, вполне, вдруг и заиграет музыка, начнется праздник. Начнется, уже очень скоро…
Поднимаю свой трофей на уровень лица и подношу его близко к нему. С секунду рассматриваю, убеждаясь в правильности того, что я видела на расстоянии. И опускаю к приподнятой левой руке.
Мое сокровище и прелесть!
Надавив им слегка, а после и чуть сильнее и крепче, больше, черчу…
Две параллельные линии!
Резко и быстро, резво, не раздумывая и не размениваясь.
По кистям рук вниз, от левого предплечья и испачканной правой кисти, струится теплая солоновато-металлическая жидкость. Металлическая на привкус и солоноватая на вкус. Но я не замечаю ее, не замечаю ее и на предмете.
Подношу его после, и возвращаю же его, к лицу. Провожу им, так же резко и быстро, одну линию. Будто, боясь уже и передумать. Левая рука саднит и неприятно щиплет. Но я пользуюсь правой, так что, на деле, не боясь ничего и делая все, как на автомате и не думая.
От уха до уха.
Со стороны напоминает параболу. С точкой пересечения осей, x и y, нулем, между сомкнутыми, чуть больше прежнего побелевшими, почти посиневшими и иссохшими, губами.
Уголки их тянутся вверх, челюсти размыкаются…
И я буквально вижу, как в них, в глазах и душах, телах напротив, бурлит адреналин. Уже не слышу и не чувствую, не ощущаю, а именно вижу. Вижу, как бушует страх внутри них! Внутри ее гостей и друзей. Внутри ее самой!
Дети плачут за спинами взрослых, пока они сами отходят от увиденного и шока, тихого ужаса. Стараясь сгруппировать хаотичные мысли, в своих головах. Во что-то, более-менее, походящее на одно целое. Адекватное и вразумительное, понятное всем и каждому.
Пытаясь доходчиво объяснить это себе, чтобы после объяснить и им, но не справляются и с собой. Не справляются с разумом, как и с эмоциями, чувствами и ощущениями. Сердцем и телом, с душой.
Маленький ублюдок просится домой, давясь слезами. На что я отвечаю раскатистым смехом и схаркиваю кровь. Плюю кровью, вперемешку с кожей и со своим же мясом.
– Так, достаточно широко, мами? – широко и как-то даже истерически, почти сумасшедше-психически, улыбаюсь я Анне.
После