в котором они оказались, был на удивление теплый, сухой и светлый. Келен сразу же отмела все представления о подземных темницах, заплесневелых, сырых коридорах и прочих неприятностях средневековых замков, уже успевших вообразиться ей. Наверх вела очередная лестница, спиралевидная по своей форме, как будто бы оплетающая гигантскую невидимую колонну. Она брала начало возле дальней стены холла, но Дженни к ней не пошла. Вместо этого она свернула в правый узкий коридор. Пол в нем создавал ощущение стремительного поднятия в гору. Келен поняла, что ее вели на второй этаж. Пока она переставляла ноги, ее голова с легким посвистыванием переваривала ситуацию, и на посторонние картины внимания уже не оставалось.
Ключом ко всему, как ей теперь представлялось, были духи. Именно они решали, кого сделать «Воскресшим», а кого оставить обычным человеком. Тогда это усложняло дело, ведь Келен-то считала, будто бы Дженни должна была помочь ей избавиться от них.
«Она – всего лишь посредник, они сами добровольно никогда не уйдут… Что мне делать?»
Между тем ее водили то вниз, то вверх, и у Келен начало складываться четкое ощущение, что экскурсию устроили вовсе не для удовлетворения ее любопытства, а для других людей, которым появление Келен, похоже, заменяло ежедневный досуг.
Замок производил впечатление гигантского муравейника. Вместо величественных мраморных коридоров, укрытых благоговейных тишиной, Келен видела широкую и бурную реку, сотканную вперемешку из людей, ответвляющихся от нее ручейками в разные стороны, музыки, больших светлых окон, многоцветных рисунков на стенах, шума, смеха, сбивающихся под ногами разномастных ковров, звука хлопающих дверей, временами появляющихся всполохов неизвестного происхождения и еле уловимого запаха подгоревшей карамели. Их словно перенесло из замкнутого пространства на одну из улиц мегаполиса, в котором Келен ни разу не была. Поэтому она постоянно впиралась в идущих навстречу людей и спотыкалась о чьи-то ноги. В то время как Дженни продвигалась вперед с неуловимостью дымной струи. Но поражало Келен совсем другое.
Абсолютно любого, кто попадался им на пути, будь то человек возрастом отца Дженни или ровесника Келен, первая встречала открытой ладонью с широко расставленными, точно сети, пальцами. И ни один из них не оставлял ее приветствие без внимания.
– Дженни, привет!
– Я тебя здесь уже неделю не видел, ты снова разгуливала по крышам?
– !!! – раздался звук хлопка чужой ладони о ладонь Дженни.
– Райлен, чтоб в эти выходные без отговорок, поняла?
– А кто это с тобой?
– Добро пожаловать домой, девочка моя!
– Тебе здесь понравится, – шепнул кто-то на ухо Келен, проходя мимо. Та вздрогнула и поспешила догнать шагающую впереди Дженни.
Лишь однажды им на пути встретился человек, лицо которого странно тускнело среди изобилия местных красок. Келен запомнила тонкую и долговязую фигуру, делающей его похожим на какое-то насекомое. Взгляд его был тяжелым, окруженным сетью