энергии? Апатичным гражданам не следует ожидать такой же отдачи, как у более активных. Это было бы честным принципом, совместимым с демократическим равенством, если бы апатия была независимой величиной, т.е. если бы апатия была в каждом случае следствием принимаемого индивидом решения относительно более выгодного использования своего времени и своей энергии и выбирающего между политическим участием и чем-то другим, а также если бы каждый индивид мог ожидать, что каждый час, отданный им политике, будет иметь такую же стоимость, такую же покупательную силу на политическом рынке, как и затраченный любым другим индивидом»9.
Макферсон приходит к неприятному выводу о том, что источником деполитизации является не только авторитаризм, но и более структурная вещь – неравенство:
«Но как раз это и невозможно. Те, кому в силу своего образования и своих занятий труднее, чем другим, находить, усваивать и взвешивать информацию, необходимую для эффективного участия, оказываются, конечно, в проигрыше: час их времени, отданный политическому участию, не будет иметь такого же эффекта, как час, отданный этими другими. Они знают об этом, и отсюда их апатичность. Таким образом, социальное неравенство порождает политическую апатию. Апатия не есть какая-то независимая величина»10.
Это объясняет, почему некоторым людям всё же удаётся заметить деполитизацию и начать сопротивляться ей. Если бы дело было лишь в авторитарном навязывании нам апатии, любая политическая рефлексия оставалась бы исключительной прерогативой элит. Но что-то позволяет нам с вами прямо сейчас зафиксировать деполитизацию и мысленно положить её на лопатки, в то время как с большинством людей в стране этого пока не происходит. Надо признать, что сама структура занятости в современных обществах не оставляет больших возможностей для участия в политике. Если человек не меньше 200 дней в году находится на работе, а остальное время едва успевает посвящать семье и индивидуальным нуждам, то когда же ему заниматься политикой? В соответствующей главе мы ещё отдельно обсудим связь неравенства с демократией и подходы к этой фундаментальной проблеме.
Из всего сказанного видно, что нас затягивает в порочный круг деполитизации: чем больше мы отлучены от принятия решений, тем меньше у нас пространства для политической дискуссии, тем слабее развито наше политическое сознание и тем глубже наша слепота относительно исходной пагубной отстранённости от принятия решений. Слабое звено в этой цепи – то самое, с которого она началась, – сужение политического участия. Поэтому рецепт реполитизации может быть основан на возвращении в массы опыта коллективного принятия решений, то есть на радикальной широкой демократизации снизу.
Переходя от общих слов к конкретному примеру, могу заметить по своему опыту, что люди часто не имеют ни малейшего представления