и что все это значит? – спросил он, стараясь подражать строгому голосу недавнего полицейского. На самом деле Генри был растерян и совершенно сбит с толку. Больше всего на свете он мечтал сейчас проснуться и понять, что все это был просто сон.
Самый маленький по росту из чудиков снял перчатки, опустил повязку с лица на шею и, освободив рот, счастливо рассмеялся. Это была Стефания.
– Это значит, папочка, что, если ты сейчас наденешь перчатки, возьмешь лопату и поможешь нам разбирать этот мусор, возможно, тебе никогда не придется больше ходить на работу.
– Доченька, с тобой все хорошо? – спросил оторопевший и испуганный Генри.
– Пап, не мешай работать, – услышал он, приглушенный повязкой голос Тома, который стоял по колено в грязи слева от него и разбирал руками спрессованный брикет мусора с бытовыми отходами разных категорий.
– Ну хоть кто-то может мне внятно рассказать, что здесь происходит?! – заорал Генри. Его терпение не выдерживало.
– Ладно, ладно, сейчас я все тебе объясню, – сняла повязку Элизабет. – Мы, мой дорогой, ищем клад. Том нашел старинную карту, на которой показано, что индейцы пятьсот лет назад закопали на месте нашего участка много золота. Вот мы и решили по-быстрому разбогатеть.
– Какая, к черту, карта? Какое золото? Вы что, тут все с ума посходили, пока меня не было? Если вы ищете золото, то мусором-то кто все завалил? – закричал совершенно сбитый с толку Генри.
– Это мы сами завалили, – снял повязку Ронни, – чтобы воссоздать картину быта древних индейцев. Копаясь в мусоре, найти залежи золота легче. Видишь, мы и сами стали как первобытные индейцы. Скажи, похожи?
– Пап, мы участок проверять заканчиваем, – встрял в разговор Том, – золота не обнаружилось, придется, наверное, теперь дом сносить, может, под ним что-то найдем.
– Это было уже слишком, – Генри почувствовал, что сам тоже вот-вот сойдет с ума. Он схватился за голову, ноги у него подкосились, и, обессилев, он сел на ближайшую кучу мусора.
Элизабет и ребята поняли, что разыгрывать отца дальше опасно.
– Ладно, успокойся, нет никакого клада, мы пошутили, – сказала Элизабет. – Мы просто пострадали от своей, вернее, нашей со Стефанией, невнимательности. Мы взяли бумагу и, вместо того чтобы положить ее в отдельный контейнер для сбора бумажного мусора, выбросили ее в общие бытовые отходы. Теперь, когда она нам срочно понадобилась, мы ее таким образом ищем. Я виновата, ведь все время учу детей разделять мусор по категориям, а тут сама так оплошала.
– А ничего, что у меня на руках штраф на 1000 долларов за ваши художества? И вообще – что это за бумага такая и зачем вы все ее ищете? – Генри чуть не плакал, будучи не в состоянии найти хотя бы крохи логики в рассказах жены и детей.
– Да так, пап, бумага на 167 миллионов долларов, – улыбнулась Стефания.
– Какие 167 миллионов?
Пока Генри произносил этот вопрос, до него постепенно начал доходить