хватаю одежду, которая валяется на полу там же, где я вчера ее бросила. Стараясь не шуметь, натягиваю ее, трясущимися пальцами застегиваю пуговицы.
Скорей, скорей. Пока он не вернулся.
Надеваю ботинки и тихо подхожу к окну. Открываю его и морщусь от порыва ледяного ветра, мгновенно обжегшего легкие и растрепавшего волосы.
Вот дерьмо. До чего же не хочется выходить на улицу в такую ночь.
Я замираю в нерешительности. Может, все-таки остаться с Мором – в конце концов, он не собирается меня убивать.
Он хочет заставить тебя страдать.
Значит, снова бег, снова окровавленные руки, снова такие дни, как этот, когда нет сил за ним поспевать. И это если предположить, что Мор не решит, что я должна страдать еще больше. Что-то не хочется оставаться ради того, чтобы узнать, какие еще изощренные наказания он изобретет.
Приняв решение, я выбиваю из окна противомоскитную сетку. Через секунду слышится тихий удар – это она упала на землю.
Делаю глубокий вздох, набираясь смелости.
Забираюсь на подоконник. На улице снова идет снег, он уже покрыл землю тонким слоем. Эта земля внизу сильно меня беспокоит. Как бы мне, спрыгнув отсюда, со второго этажа, не переломать ноги. Может, и обойдется, но шанс неудачного приземления надо учитывать. Осторожно сползаю по стене все ниже, пока, наконец, не повисаю на вытянутых руках, благодаря судьбу за то, что работа в пожарной части помогла укрепить мышцы плечевого пояса.
Разжимаю руки.
Бесконечно долгое мгновение я словно парю в невесомости. И в следующий миг ударяюсь ногами о землю. Медленно выпрямляюсь. Ни растяжений, ни переломов – на этот раз удача на моей стороне.
Я бросаю прощальный взгляд на дом и бегу прочь.
Несусь к дороге, хотя каждая мышца восстает против этого.
Я свободна. Черт возьми, я свободна!
Сзади раздается тихое шипение или свист. Я ошибочно принимаю этот звук за ветер, но тут мне в спину, под правую лопатку, втыкается что-то острое, вроде ножа.
От боли у меня перехватывает дыхание, ноги словно натыкаются на препятствие, а место ранения теплеет.
Кровь, догадываюсь я. Ты истекаешь кровью, потому что в спине у тебя стрела.
Можно было догадаться, что так будет, но, оказавшись в пустой спальне, я не могла не предпринять эту попытку.
Надежда – ужасная вещь.
А теперь – Иисус и святые угодники, рана печет так, что перехватывает дыхание.
Даже не пытаясь оглянуться, я заставляю себя бежать. К чему, я и так знаю, что там. Гордый собой Мор, с луком в руке, смотрит на меня, как охотник на дичь.
Если я сейчас остановлюсь, он меня схватит.
Я делаю нечеловеческое усилие и рвусь вперед, к опушке леса, под ботинками хрустит снег. Если доберусь до леса, у меня еще есть шанс скрыться от него.
С каждым движением стрела проникает в тело все глубже.
Бывало и похуже, Берн. Ты оказывалась в огне, чувствовала, как пламя лижет кожу и поджаривает тело. Но ты справилась и осталась жива.
И это переживу…