ты меня взаправду любишь, так я к тебе приду. Только мы сейчас обвенчаемся, где-нибудь в деревне, в лесу. Я в одном романе читала: так делают. И я тебя буду любить! У тебя такие глаза хорошие, и усы твои мне ужас как нравятся! А потом – к дяденьке, и прямо в ноги. Ведь не зверь же он лютый! Посердится да и переложит гнев на милость. Скажем: «Влас Терентьич! Повинную голову топор не сечет. Дашенька в омут головой была готова, – а это правда сущая, – на вашей душе был бы грех. Лучше благословите нас, потому что любовь соединила нас по гроб жизни!» Ну, я не умею, а ты разговорчивый. Право слово, – благословит!».
Прозорливый читатель, конечно, подумает, что Аркадий сейчас пришел в ужас, что думает лишь об одном – как бы покинуть дом этой прилипчивой дурочки, дальше сказаться больным, потом можно записку послать, что уехал на воды, восстанавливать легкие. Да, эти мысли присутствовали. Но не только они. Аркадий не был бы Аркадием, он не был бы достоин ни своей изящной внешности, ни модного костюма, ни романтического имени, когда бы ограничивался только одной мыслью. Нет, он видил жизнь во всем ее многообразии, а ситуацию, соответственно, во всей полноте тех возможностей, которые она может ему, Аркадию, преподнести: «Аркадий уже чувствовал, что зашел слишком далеко в своих призывах.
Сразу утихнув, он слушал болтовню Даши не без смущения. «Однако, чем черт не шутит, – успокаивал он себя, – может статься, девчонка права. Все-таки родная племянница. Титу Титычу своих же близких стыдно станет. Двадцать тысяч – куш не жирный, но надобно все это обмозговать как следует».
– Хорошо, Даша, – сказал он вслух, – мы об этом поговорим после. Пока объяви только своему дяденьке, что насильно замуж не пойдешь. А теперь садись поближе.
Аркадию было жалко, что они столько времени потратили на разговоры.
Можно было недолгие минуты свидания провести веселее. Привлекши к себе девушку, он снова начал целовать ее в губы, в щеки, в глаза, обнимая все более и более вольно. Даша не на шутку смутилась от такой ласки, отбивалась решительно, твердила с укоризной:
– И вовсе вы меня не любите. Вы меня погубить хочете. Для вас это игрушки одни.
«А ведь красивая девочка!.. – повторял сам себе Аркадий. – И вдобавок ко всему обещано за ней двадцать тысяч рублей!»
В эту минуту Аркадий почти искренно любил Дашу».
* * *
И, разумеется, всегда нужно следить за тем, чтобы не переперчить этот супчик. Чаще всего подводит алкоголь. В умеренных количествах он даже нужен – придает лихости, безалаберности и бесстрашия. Но слегка переусердствуешь – и все пойдет не так.
Об этом – рассказ Чехова «Свидание хотя и состоялось, но…«Он, сам того не замечая, дошел до места, о котором упоминалось в письме.
Она поднялась со скамьи и пошла к нему навстречу.
– Жорж! – сказала она, чуть дыша. – Я здесь.
Гвоздиков остановился, прислушался и начал смотреть вверх, на верхушки