пробормотала Ретта, задумчиво наматывая прядь волос на палец.
Аудмунд тем временем принялся намыливать грязную рубашку. «Вот, кажется, тот самый благоприятный момент для разговора», – поняла она. Встав, она огляделась по сторонам, проверяя, не идет ли кто в ту же сторону, и пошла к ручью.
Звезды обильно рассыпало на небе. Они покачивались в воде, загадочно мерцая, и можно было легко вообразить, будто не существует ни войн, ни магов, а только эти вечные огоньки в небе, музыка и еще, пожалуй, красота.
«А всему остальному и незачем быть на свете», – подумала Ретта.
Остановившись на берегу, она некоторое время внимательно наблюдала за размеренными, уверенными движениями оборотня, и от осознания близости опасного зверя мороз бежал по коже.
– Аудмунд, – позвала она наконец вслух вполголоса, – у меня к вам серьезный разговор.
– На какую тему? – поинтересовался тот, по-прежнему сосредоточенно пытаясь отстирать какое-то пятно.
Мешать ему Ретта, конечно, не стала, а просто уселась рядом на корточки:
– На тему загадок.
Эр-князь заинтересованно обернулся:
– И?
– Понимаете, – принялась по возможности обстоятельно объяснять она, – у меня есть дар. Не самый полезный в жизни, но и не причиняющий особых хлопот. Я чувствую души людей – добро, зло.
– Та-а-ак, – протянул Аудмунд. – Я вас внимательно слушаю, Ретта.
Занятия он, впрочем, своего не прервал. Она хотела было поначалу обидеться на такое невнимание, но потом поняла, что не стоит давать солдатам повода заподозрить, что разговор был серьезным.
– Так вот, – продолжала она, – один из ваших воинов вызывает у меня беспокойство.
– Кто именно?
– Тот, неприметный. У костра сидит третьим справа.
Аудмунд быстро обернулся, приглядываясь, и вновь вернулся к процессу стирки.
– Он ничем не обращал на себя моего внимание в походе. Но вот в чем дело – в глубине его души я чувствую тьму. Остальные как на ладони, а он словно прячется. Однако когда я предложила убить магистра, всплеск тьмы последовал сильный.
Эр-князь тщательно отжал рубашку и расправил, приглядываясь, словно проверяя, хорошо ли отстирал.
– Благодарю вас за информацию, Ретта, – проговорил он тихо. – От всего сердца.
– Он маг? – с тревогой в голосе спросила она.
Но Аудмунд, к ее удивлению, отрицательно покачал головой:
– Совершенно точно нет – я бы знал. Оборотни чувствуют этих тварей. Однако это не значит, что он не может на них работать.
– А вдруг он только собирается предать?
– Может быть все что угодно, но я бы поставил на шпиона. Вотростенец, любящий магов, – явление совершенно немыслимое. Поймите, я не идеализирую сородичей – все дело в истории Вотростена. Однажды вы и сами это поймете, когда подробнее с ней ознакомитесь. Пока же могу заверить, что каждый вотростенец с молоком матери