пожал плечами Аудмунд. – С какой бы стати я стал шутить такими вещами? Я в разговоре с дедом упомянул, что вы просили мяса, и они решили поделиться собственными запасами. Хотя охота летом у нас и запрещена, оборотни питаться только кашами не могут и не собираются. Но и браконьерство не в их стиле – они захватили небольшой запас с родины.
– Спасибо им, – прошептала Ретта чуть дрогнувшим голосом. – Передайте, пожалуйста, мою сердечную благодарность.
– Обязательно, – пообещал явно довольный ее реакцией Аудмунд. – Сразу же, как только увижу.
Солнце тем временем уже успело забраться в зенит. Мысли Ретты были легкими, а настроение благодушным. О будущем муже и его сородичах-магах думать совершенно не хотелось.
«И в конце концов, разве есть в этом такая уж насущная необходимость? – размышляла она. – Пусть события пока идут своим чередом, а мыслями о Бардульве я еще успею испортить себе настроение. Потом, когда он появится в пределах видимости. Рано или поздно ведь это случится?»
Хотя, конечно, лучше бы позже, чем раньше, но тут уж повлиять на ситуацию было не в ее силах. Да и бесконечно убегать от проблемы не выйдет. Ну, а пока почему бы не позволить себе немного расслабиться?
Решив таким образом, Ретта расправила плечи и огляделась по сторонам. Воины, не занятые в данный момент дозором, все же в большинстве своем ехали молча и сосредоточенно, тревожно вглядываясь в подлесок. Один только Бенвальд весело щурился, явно погруженный в какие-то собственные загадочные думы, и время от времени пытался достать ветки растущих вдоль обочин кустов. Ретта ждала, что Аудмунд одернет солдата, однако маршал, к ее немалому удивлению, молчал.
Наконец Бенвальд сорвал недозрелый орех и радостно гикнул. Ехавшие с ним рядом воины заозирались, и во взглядах их можно было прочесть снисходительное умиление. А тот, убрав добычу в карман и подобрав поводья, вдруг начал насвистывать какой-то веселый мотив. Поначалу Ретта не обратила на шалость солдата никакого внимания, однако вскоре поняла, что высвистывает он, судя по всему, какую-то песню.
– Это называется художественный свист, – охотно пояснил Аудмунд, заметив ее вопросительный взгляд. – Он в нем большой мастер.
Ретта задумчиво закусила губу:
– Для меня, конечно, подобное искусство внове. В Месаине не любят свистеть, считая подобное занятие плохой приметой.
Аудмунд с искренним недоумением пожал плечами:
– Красота ничем не может оскорбить богов, в этом уверены в Вотростене. Конечно, если ты новичок, то лучше тренироваться в безлюдном месте, где никто не услышит, ну а мастер вполне может позволить себе усладить слух товарищей и не быть с позором изгнанным.
«Еще одно отличие наших народов», – подумала Ретта и прислушалась к свисту внимательней.
Даже не зная сюжета песни, его, безусловно, можно было нафантазировать. То звуки походили на топот лошадиных копыт по камням, то отчетливо слышался шум ручья. Мотивы, напоминающие