Хадии. Корсико не был дураком. Он сразу засек, что девочка была полукровкой, и приподнял бровь, показывая Барбаре, что сержант может продолжать. Хейверс достала фото Анжелины Упман, а затем фото Ажара. Потом пришла очередь фотографии счастливого семейства с двухлетней Хадией в сидячей коляске. К счастью, все они смотрелись очень привлекательно.
Как постоянный читатель, Барбара хорошо знала, что «Сорс» никогда не поместит на первой странице никого, кто не обладает привлекательной внешностью, будь это жертва похищения, убийства или чего-то еще. Уголовники с лицами, выглядевшими так, словно их переехала машина, появлялись на первой странице таблоида только в том случае, если их арестовывали за преступление, представлявшее интерес для газеты. Убитый горем муж или отец с физиономией плоской, как у рыбы? Да ни за что на свете.
– Девочка может быть мертва, – заметила Барбара, злясь на себя за то, что употребила слово «девочка», говоря о Хадие, не говоря уже о «мертва». Но Корсико не должен почувствовать ее личного интереса в этом деле. Если он это почувствует, то сразу слиняет. Барбара это хорошо знала. Он почувствует, что его используют, и перестанет сотрудничать, независимо от того, насколько интересна сама история.
– Девочка может быть в публичном доме в Бангкоке. Девочку могли продать в какой-нибудь подвал в бельгийской деревне. Девочка может быть уже в США. Она может быть черт знает где… Потому что сами мы ни черта не знаем.
Это «мы» зацепило его, как она и рассчитывала. Это «мы» значило больше, чем просто местоимение. Это «мы» означало для «Сорс» возможность начать атаку на полицию Метрополии. Оба они понимали, что подобная атака лишь немногим уступала новости о члене Парламента – педофиле или фотографии пьяного голого принца, сжимающего «драгоценности короны», сделанной мобильным телефоном. Но Митчелл Корсико был осторожным человеком. Осторожность в ситуациях, подобных сегодняшней, привела его туда, где он сегодня был, – с публикациями на первой странице 2–3 раза в неделю и со всеми остальными таблоидами, стоящими в очереди, чтобы предложить ему шестизначные гонорары за его изыскания. Поэтому он спросил, стараясь звучать равнодушным:
– А почему другие газеты ничего не пишут об этом?
– Потому что никто не знает всей истории.
– Отвратительно, правда? – Конечно, он имел в виду «достаточно отвратительно».
– Я думаю, что эта история как раз для тебя, – сказала ему Барбара.
Апрель, 21-е
Виктория, Лондон
Информация о том, что Изабеллу Ардери вызвали к начальству, пришла от Доротеи Гарриман. «За ней послали» были точные слова, которые она употребила. Барбара услышала это от секретаря Департамента в тот момент, когда скармливала монеты автомату, надеясь получить «Фанту». Она знала, что, скорее всего, Изабеллу вызвал помощник комиссара. Для суперинтенданта это не означало ничего хорошего, однако Барбара не собиралась лить слезы по этому поводу. Если она приговорена работать с инспектором Стюартом в качестве чертовой машинистки до тех пор, пока Ардери не решит, что та получила