Для нас борьба с антисимитизмом является основой нашей внутренней политики» .
Что ж, итог такой трогательной заботы о себе на лицо. Я обращаюсь к вам, мой любимый, обманутый, униженный и обворованный немецкий народ! Кто сегодня правит балом в нашем Отечестве? И снова в цель! Самые влиятельные банкиры, самые богатые магнаты и крёзы многострадальной Германии – евреи! Заповедной вотчиной для этих выродков Сиона является: и немецкая печать, и наука, и история, и наша культура!!! Но им, возомнившим себя избранным народом, не удастся сломить и подмять нас под себя!
Клянусь гробом Господним! Мы не позволим им построить у нас Вавилонскую башню и выпустить на улицы наших городов их, погрязшую в грехах и пороках блудницу!
…Всякий раз слушая подобное, Отто фон Дитц испытывал ни с чем не сравнимый внутренний цепенящий восторг до какой-то пламенеющей дрожи в груди. Речи вождя были зажигательными, экспрессивными, даже неистовыми, но бешено притягательными за собой и всегда побуждающими к решительному действию. Если вдруг шло что-то не так, он брал паузу, делал характерный магический жест, призывая к вниманию, и с новой силой убеждённо обрушивался на замеревшую в экстазе толпу. И, право, те кто видел своего кумира в такие мгновения, навсегда запечатлял в памяти своей его необыкновенный образ. Руками он с такой нервической силой держался за край трибуны, дверцы правительственного лимузина или поясного ремня, что концы длинных пальцев его белели, как снег; властно откидывая голову назад, расправляя плечи, или напротив, вытянув напряжённую шею вперёд, всем корпусом перегнувшись за решётку или перила балкона, он весь, одним огромным ртутно-свинцовым взглядом устремлялся к тому месту, где случались « затор» или « шумиха» в огромной толпе…Быстро и точно находил причину…Выхватывал из толчеи несогласных и магически приковывал к себе их внимание. И странно: он точно наслаждался их столбнячной немотой и безмерною мукой – так весел, так ликующе строг, так дерзко – радостен был его стремительно атакующий взор. Взор властелина людских сердец и непревзойденного погонщика душ.
Подчас под его гипнотически-колдовским взглядом среди доведённых до края людей случалось смятение, истеричные вопли и крики душевных припадков, происходивших из-за переизбытка душевного восторга, радости и выброса в кровь адреналина. В каком-то паническом экстазе люди со слезами на перекошенных лицах бросались к своему кумиру, буквально на глазах превращаясь в неуправляемое ревущее безбрежное стадо, готовое снести все преграды на своём пути, лишь бы коснуться, припасть губами к руке своего миссии. Они цеплялись друг в друга, угрожали оскаленными зубами, душили, рычали, пытаясь пробиться вперёд первыми…
Но их всегда дружно встречали плотные кордоны – цепи штурмовиков и не особо церемонясь оттесняли на прежний рубеж.
Если же толпа оказывалась протестной, агрессивной, неуправляемой в ход шли другие методы. Облачённые в коричневые рубахи, с нарукавной свастикой,