обычной русской гимнастерки. В микроскопическом арсенале гимназии были собственные винтовки образца 1886 года. Это было архаическое оружие, длинное и тяжелое. Эти ружья мы разбирали и собирали несметное число раз, одновременно пытаясь понять, как нам это может помочь в завтрашней жизни. Понять не удавалось, но решали не мы. Кроме бессмысленных упражнений с этими винтовками было еще много муштры и шагистики.
Когда мы стали постарше, практические стрельбы уже проводились из настоящих винтовок – карабинов Маузера. Они в то время стояли на вооружении в армии. Боевые патроны нам выдавали в последний момент перед стрельбами. Стоило взять их в руку, как непонятно откуда появлялась уверенность, что противостоять нашей огневой мощи и этому точнейшему карабину не может ничто, никакая армия мира.
Наконец, но уже совершенно теоретически, сержант показывал, что можно сделать обыкновенной саперной лопаткой, какое это изумительное оружие, если садануть им человека в основание шеи, что при удаче можно отхватить все плечо. Только не следует целиться в голову, говорил он, ибо на ней обычно сидит каска и лопатка отскочит.
За три года военной подготовки нам ни разу не говорили о том, что существует что-либо похожее на танки. Как будто их и не было. Да, нас учили всевозможным газам и названиям частей оружия, и уставам, и караульной службе, и местной тактике, и множеству иных вещей; в общем, за год набиралось что-то около ста часов и триста в последних классах. Все это выглядело – теперь я это вижу достаточно ясно – словно нас готовили к войне, похожей на франко-прусскую 1870 года.
Но, как оказалось, эта подготовка, все же, не прошла даром. Позже, уже в Израиле, Аарона за умение обращаться с оружием прозвали «мистер Шмайсер», а с танками ему пришлось познакомиться при совсем иных обстоятельствах – в бою у кибуца Негба.
Нашей главной практической целью стала подготовка к переселению в Эрец-Исраэль. Конкретные вопросы переселения, конечно, видели по-разному, но все мы жаждали перемен. Сомнений в том, что нужно покинуть дом своих родителей и начать новую жизнь, не было, а была только упрямая вера – несмотря ни на что, другого пути нет.
Глава 5. 1934 г. Костополь. Рохеле
Еврейская жизнь в маленьком Костополе бурлила, но настоящей изюминкой была наша еврейская библиотека. Она вообще-то и не была библиотекой в современном смысле. Это был не просто пункт проката книжек, не такое место, где сложены какие-то книжки, и люди приходят их взять почитать. Мне с друзьями удалось сделать ее важнейшим культурным центром, где проводили множество мероприятий, выходящих за прямые функции библиотеки. Проходили диспуты по истории и традиции, устраивались различные выставки. А какие проходили еврейские праздники!
Мы собирались несколько раз в неделю по вечерам и горячо спорили о том, в чем смыслили весьма мало. Вопросов было много, но нам жизненный опыт не мешал. Сегодня я не так молод, чтобы все знать. Но тогда мы легко находили ответы абсолютно на все вопросы.
Спорили из-за Ницше