и живеть, даже семью забросил, сказывают.
– Надо раньше приходить сюда очередь занимать.
– Это бузосмены виноваты, они как свиньи, без очереди прут.
– Надо, чтоб наш уважаемый преседатель отдельную очередь для простых людей организовал, тады и промблем не будет.
– Перестаньте бабы! преседатель знает, что надо делать, на то он и преседатель, – сказала самая авторитетная старуха Ивонкова, прикрывая рот платком. —Таких председателев как наш ни в одном селе нет, сука буду. Сказывают он, бедненький, дом в Апше замыслил строить. Дык по ночам с лопатой расхаживает, фундаме'нт размечает и хучь бы кто помочь взялся, усе мимо, да мимо идут.
7
Дмитрий Алексеевич так расстроился исчезновением морской царевны, что у него сердце начало побаливать, и непонятный страх невесть откуда взялся и стал привязываться. Жизненный опыт подсказывал, что в этих случаях надо принять горизонтальное положение, сосредоточиться, на чем-нибудь хорошем, крепко закрыть глаза, чтоб никого и ничего не видеть и можно успокоиться. Он так и сделал, но для очистки совести, решил собрать все вещи незнакомки и положить под голову. Мало ли, что с ними может случиться?
Всякий раз, когда Дмитрий Алексеевич расстраивался, его клонило ко сну, и это было великое благо для его здоровья. Его психика в возрасте сорока восьми лет напоминала психику бегемота. Стоило ему положить кулак под голову, как он погружался в сон, и храпел, как слон. И сейчас он, куда—то провалился.
Кто-то стал вытаскивать из-под его головы пакет с тряпками, а когда голова ударилась о камень, у него открылись глаза.
– Караул! Убивают! Спасите! Мавзолей Ревдитович!
– Бог с вами! Никто вас убивать не собирается. Никому вы, такой бирюк, не нужны, а мне тем более, – сказала « утопленница» и расхохоталась.
Дима вскочил на ноги, вылупил глаза и дико заорал:
– Вы?! Откуда вы взялись, с того света что ли? Дык вы же утопли. Господи спаси и помилуй! А я весь извелся, сердце у меня стало колотиться, чуть не умер от стресса.
– Я вижу. Так расстроился, что лег спать и захрапел, как слон, – сказала незнакомка.
– Ладно, шутки в сторону. Давайте, наконец, познакомимся и подружимся. Вы больше не оставляйте меня одного на берегу, мало ли, что со мной может случиться, я человек государственный и представляю собой некоторую ценность. Я звучу гордо, как говаривал Горько—пешко.
– Я Зоя Соколова из Красной Пресни, а ты… давай я тебя буду звать медведь лопоухий. Не будешь обижаться?
– Вообще—то я Дмитрий Алексеевич Дискалюк, что значит диск, положенный в люк. Прошу любить и жаловать, госпожа Соколова из Красной песни.
– Пресни. Вы глухой?
– А где эта Красная Пресня, далеко от Киева, или она здесь в Крыму?
– Это в Москве, в малом кольце. Вы никогда в Москве не были?
– Не приходилось. Теперь, ежели вы пригласите меня в гости, я сяду на транспорт, и поеду. Долго ехать—то?
– Если автобусом – недельки две, не меньше.
– Ого!