навалились, поочередно прошибая с разбегу. Дверь лишь слегка погнулась, даже не думая подаваться.
– Что делаем?
В ответ на вопрос Глеба Москвич отвинтил крышку канистры и облил ею дверь. Затем достал спичку, зажег и…
– Стой, тварь, застрелю!
В двадцати метрах от них стоял Цапф. В руках у него была та же двустволка, что и в прошлый раз. Такой же грозный, но немного неуверенный вид. Такие же страх и ненависть в глазах. По лицу читалось выражение, будто сжечь собираются не магазин, а его самого.
– Привет, жидок, ты все еще здесь? – Дразнил его Москвич.
Глеб сглотнул и сделал шаг в сторону. Страх смерти перевешивал сейчас все остальное. Сердце колотилось как проклятое.
– Потуши спичку, умоляю тебя. – Цапф покрылся холодным липким потом.
Предохранитель взведен, курок слегка приспущен. Следующие секунды могли решить судьбы трех людей. Как же сейчас не хватало полиции, которая со своими спасительными мигалками прокатывалась тут полчаса назад. Сейчас закон недоступен. Есть только то, что у тебя в кулаке и внутри тебя самого. Пора решать. Сделать то, что требуется, а дальше будь что будет.
Но тут появилась своя полиция:
– Стой! Не стреляй в них.
Откуда-то сбоку выскочил Власов. Растерянной, но моментами твердой походкой он приближался к Цапфу с поднятыми вверх руками.
– Стой, Ты кто?
– Тот, кто опоздал. – Георгий глубоко вдохнул. – И поплатился за это.
Георгий остановился, между ним и Андроном оставалось не больше 10 метров. Цапф не стал поворачивать на него ружье, но держал в поле видимости.
Васинько воспользовался моментом и рванул что есть мочи. Андрон был готов сделать выстрел, но его остановил громкий голос Георгия:
– Не стреляй! Пусть бегут. Оба! Их жизнь не настолько важна, чтобы ты сел в тюрьму.
Глеб скрылся за ближайшим поворотом и продолжил бежать. Страх перевесил влечение. Впрочем, как и всегда.
– Не слушай, он блаженный. – Тешился у поломанного входа в магазин Мкад. Его спичка затухла, а сирена перестала надрывно кричать.
– А ты уйди, не бери грех на душу. – Обратился к нему Власов. – На тебе итак есть висяки. Помоги мне сейчас.
Москвич понимал, что еврей может выстрелить, а еще он видел, что ружье было наставлено на него. И если Цапф повернет дуло в сторону, то ему не жить.
– Перестань, это же еврей. О чем можно говорить с евреем. Ты с ним еще и торгуешься? Бросай это.
– Да, торгуюсь, потому что ты не умеешь, я даю тебе слово, что мы закончим это дело, если ты сейчас же уйдешь.
Москвич снова достал спичку.
– Он не выстрелит, потому что еврей. А все они трусы. От первого до последнего.
Цапф не выдержал. Пуля вылетела из ствола и десятками маленьких дробинок рассекла воздух в метре от Москвича.
– Понял!? – Заорал Андрон.
Вдалеке послышались сирены полицейских автомобилей. Наверняка ее вызвал кто-то из соседей. Звуки приближались. Через пару минут здесь будет все совсем иначе.
– Прости, но… Ты же