она ощущала, как при каждом шаге боль в ее ране отдает по всему телу. Она не успела сделать и десяти шагов, как Павел заметил ее приближение и в три быстрых шага оказался рядом.
– До чего вы упрямая, – проворчал он, подхватывая ее на руки. – Одна морока с вами…
– Возможно, мне уже можно обратно в общую палатку вернуться? – спросила Лиза тихо, пока он нес ее обратно. – Я, наверное, утомила вас, а там хоть сестры…
– Еще чего выдумаете? – перебил он ее, обратив на нее испепеляющий взор. – Я уже говорил, что вы не в тягость мне, Елизавета Андреевна. Только ваше упрямство злит меня, неужели непонятно?
На следующий день, Аристарх Иванович осмотрев рану девушки, заметил, что края чуть разошлись и рана намокла от крови, сказав, что это бывает при напряжении и напомнил о необходимости постельного режима. На это Лиза промолчала и, лишь попросила не говорить об этом Корнилову.
С того дня, невозможно стесняясь Сашку и уж тем более Корнилова, Лиза преодолевая боль сама надевала одно из трех платьев, которые были у нее и выходила на улицу для справления своих нужд. Несмотря на ворчание Павла, которому все же два раза в день, утром и вечером удавалось переносить ее на руках, в остальное время, Лиза сама ходила в ближайший лес.
Российская империя, Витебская губерния, д.Клястицы,
1812 год, Июль 20
Через день, авангард русских войск под командованием Кульнева вновь столкнулся с французами возле деревни Якубово. Рота Павла, как и два дня назад со всем эскадроном участвовала в бою. После нескольких атак и контратак русскому корпусу Витгенштейна все же удалось захватить Якубово. Удино со своей французской армией был вынужден отступить к деревне Клястицы. Русские продолжили атаку, намереваясь далее бить французов и взять Клястицы. Однако, им преграждала путь река Нища. Отходя, французы подожгли единственный мост через эту реку, надеясь, таким образом остановить наступление русских. К тому же Удино расположил на противоположном берегу реки мощную батарею, которая, не переставая, атаковала русских из пушек.
Перегруппировав войска, Витгенштейн приказал переправляться через реку. Часть русского корпуса сместилась чуть правее и решила перейти реку вброд. Рота же Павла, которой он командовал, оказалась как раз напротив горящего моста. С ними к реке подошел батальон гренадерского полка. Понимая, что время уходит и основные силы французов вот-вот скроются от преследования, Корнилов, увидев, что половина моста полыхает огнем, привстал на стременах и надсадно закричал:
– Вперед, братцы! Не дадим вражинам уйти!
Он выхватил свою саблю из ножен и поскакал первым к горящему, с поднимающимися к небу облаками черного дыма, мосту. За ним, с воинственным кличем, последовали семнадцать всадников его роты, смешавшись с бегущими рядом русскими гренадерами. По горящему мосту, словно безумные, охваченные дымом и копотью, под летящими с жутким воем и визгом смертоносными ядрами французской батареи, гусары и гренадеры, возглавляемые Корниловым, прорвались через горящий