и получили первоклассный запор. Чертовщина застыла в их желудках, и они окаменели изнутри. Сложно представить, какую адскую боль им пришлось вынести перед смертью. Но и у этого способа есть неприятный минус – никто не знает, где божье создание настигнет смерть. Не самое приятное дело искать мелкие трупики повсюду, ты согласен?
Эд не мог произнести ни слова. Комок застрял в его горле, не пропуская звуки.
– Боже, какая гадость, – наконец смог вымолвить он.
Марти немного смягчился:
– Ладно, Эдди. Иди-ка спать. Уже слишком поздно. Продолжим завтра.
А на следующий день, когда Эд очнулся от беспокойного сна, кошки уже нигде не было. «Левамизол, пятикратная доза. Внутримышечно», – сообщил отец чуть позже.
Эд отпрянул от воспоминания с удовольствием. Сам того не зная, отец подал Эдварду отличную идею.
«Все отлично. Я готовлюсь ко Дню Города, Эдди». Ну-ну! Ты пытаешься надуть меня, папа!
Фонарь на улице погас. Это случилось абсолютно неожиданно. Улица не погрузилась во тьму, но большой кусок теперь был скрыт мраком. Виднелся ряд неаккуратно уложенной плитки. Фонарь, последний, давал неяркий желтоватый свет. По поверхности одной из плит пробежала небольшая крыса. Внутри послышались шаги и звук открытия двери.
«Только бы не выдать себя ничем» – подумал Эд.
Спина похолодела, когда он прижался к каменной стене. Марти не должен был его заметить ни в коем случае – это бы означало немедленный конец его сегодняшнему путешествию. Порыв ветра чуть не сбил его с ног, и по телу в очередной раз пробежала дрожь. Отец был уже на улице.
– Выходи немедленно, Эдди, черт бы тебя подрал. Какого хрена ты тут торчишь? Совсем отъехал, да?
Сердце гулко забилось в груди, словно собиралось выпрыгнуть.
– Я считаю до трех, – терпеливо сказал он. – У тебя есть целых три секунды, или я пристрелю тебя.
Эд пытался не дышать. Стало совсем плохо. Живот закрутило. Захотелось в туалет.
– Раз.
«Он же не знает, куда стрелять. Глупый папа!»
– Два!
Звук взведенного курка убил все сомнения Эда. Исправлять что-либо было уже поздно.
– Я здесь, здесь!
Он пытался найти отца взглядом или руками, но тщетно.
– Я не ожидал от тебя этого, Эдди. Поверь, завтра я разберусь со всем этим.
Эд побежал по направлению к единственному источнику света, но через секунду тот уже исчез. Теперь он был в полной темноте наедине с отцом. Отец был где-то рядом, и, похоже, неплохо ориентировался.
– До завтра, Эдди.
Тяжелая рукоять приземлилась Эдди на голову. После рукояти – кулак. Потом еще раз.
***
Очнулся Эд только утром. Головная боль сжимала тисками. Он попытался встать. Неудивительно, что каждая конечность поделилась с ним своей болью. Он чувствовал себя убитым и абсолютно безумным. Что-то стало ему ясно сразу, как только он очнулся. Начиная с первой безумной выходки отца и заканчивая