вещей, а Ингрид выскользнула из замка.
– Неужели ты не разрешишь мне даже попрощаться с родным городом? – сказала она отцу. – Я, между прочим, может, больше никогда сюда не вернусь.
Граф Хансен хмурился и крутил бороду, но все же отпустил дочку. Да и леди Луиза-Мария встряла в разговор:
– Братец, не будь так суров. Никуда наша девочка не убежит.
Ингрид действительно никуда не убежала: она гуляла вокруг замка, любовалась на закатное небо, хотела надышаться этим сладким воздухом. Ноги вели её по узким тропинкам и мощёным улочкам, пока не остановились у конюшни. Здесь пахло сеном, навозом и конским потом. Лошади смирно стояли в стойлах, жевали траву и иногда негромко ржали. Энтони стоял у одной из них с ведром и мыл ей шкуру.
Ингрид вошла внутрь и встала рядом:
– Что ж ты на ночь глядя решил намочить Белянку?
Тони обернулся:
– Доброго вечера, миледи. Ну, это сейчас она снова Белянка. А была вся в пыли и грязи, как и Уголёк. Вместе где-то резвились.
– Понятно, – задумчиво ответила Ингрид и провела рукой по мокрому загривку. Лошадь тряхнула головой.
– А что вас сюда привело?
– Пришла попрощаться. Я отплываю на рассвете. В Срединные земли.
– Ваш отец решил вывезти вас в большой мир? – улыбнулся Тони. – Там интересно, я бывал когда-то.
– Правда? – искренне удивилась Ингрид. – Что же ты там делал?
– Я не всегда был конюхом, – усмехнулся Тони. – Раньше я колдовал над камнями, – загадочно проговорил он и даже взмахнул рукой, будто рассыпал в воздухе порошок.
Ингрид с интересом на него смотрела и, к своему удивлению, заметила, что любуется его тонкими губами, и жёсткой щетиной, и желтовато-зелёными глазами.
– Я был ювелиром в столице. Делал красивые украшения для самых известных и богатых дам и мужей. Как ваше, например, – он кивнул на её кулон. – И вот это я тоже сделал сам, – показал толстое серебряное кольцо с хризолитом на мизинце.
– Вот это да! А что тебя привело сюда? Почему не остался там? У тебя же талант!
– Юной леди не обязательно знать всё, – подмигнул Тони и принялся расчёсывать белую гриву.
Ингрид даже рассердилась: да как он смеет дразнить её?! Она шумно выдохнула и скрестила руки на груди.
– Вы очень привлекательны, миледи, – как бы между делом заметил Тони и посмотрел на неё.
– А ты нахал, – Ингрид показала ему язык. – Вообще-то я пришла попрощаться с Белянкой.
– Прощайтесь, миледи, разве я вам мешаю?
Ингрид фыркнула и обошла лошадь, встав перед конюхом.
– Подвинься, – кинула через плечо. – Пожалуйста, – добавила чуть позже.
Тони поднял руки и, улыбнувшись, сделал шаг назад.
Ингрид запустила пальцы в мягкую гриву и прижалась щекой к тёплой лошадиной морде. Внутри боролись странные чувства: ей хотелось и толкнуть этого конюха, и снова поцеловать его. В груди будто бы загорелся какой-то огонёк, а Ингрид его старательно тушила. Разве у дочери графа могут быть отношения с конюхом? Да отец бы выпорол её лишь за мысли